Иногда ловил ее.
Однажды даже поднял ее над головой и швырнул со скалы. Камнем падая вниз, она пролетела мимо лежавшего на узком карнизе Чеда и крикнула ему: «До свидания», а тот печально помахал ей на прощание рукой.
В другой раз, поймав ее, Губерт поднимал ее за щиколотки. Все выше и выше. Пока она не увидела перед собой его лицо и широко открытый рот — слишком широко открытый, — и тогда он начал ее опускать. Макушка ее головы вошла ему в рот, и челюсти сомкнулись. Его зубы впились в кожу чуть повыше ушей и стали сжиматься. Она схватилась за голову, чтобы не дать мозгам выплеснуться, и на этом данный эпизод закончился.
Но ему на смену пришел другой: Губерт бежал за нею по песчаным дюнам, в которых вязли ноги. Это сильно замедляло бег, и расстояние между ними стремительно сокращалось. В ужасе оглянувшись, Кори заметила, что на нем были снегоступы. «Это несправедливо!» — закричала она. «Да, да, да!» — зашипел тот и стал вертеть над головой мачете. В конце концов, при попытке взобраться на очередной песчаный бархан, она потеряла равновесие и, завалившись назад, съехала по склону прямо к ногам преследователя. Дважды блеснуло мачете. Вжик, вжик! Отсекая ей груди.
Содрогнувшись, Кори вернулась к реальности, в которой обнаружила, что лежит лицом вниз в спальном мешке, а груди болят оттого, что так сильно прижаты.
Повернувшись на спину, она сделала еще одну попытку уснуть, в которой Губерт нанес ей очередной краткий визит. Скоро она начала скользить ногами вперед по крутой гранитной стене, грубая поверхность которой срывала кожу с зада и спины. Опускаясь, она оставляла за собой мокрый красный след, усеянный лоскутами кожи. Далеко внизу ждал Губерт. Вернее, ждало его мачете.
— Расставь их пошире, Джейн! Налезай прямо на него! — Кори сползала все ближе и ближе к лезвию. Она лягнула его. Нога ткнулась в спальный мешок, Кори поняла, что делает, и снова перевернулась.
И зарыдала, уткнувшись в мягкую подушку из брюк Дорис.
Он мертв. Почему он не оставит меня в покое?
«Все это скоро кончится, — успокаивала она себя. — Придет рассвет, и все будет хорошо».
Да зачем я вообще пытаюсь уснуть? Почему бы мне не сесть или что-нибудь в этом роде?
Кори выбралась из спального мешка и поползла от него подальше. Ползла до тех пор, пока голова ее не уткнулась в голые голени, и Губерт потащил ее за волосы вверх.
— Так легко от меня не отделаешься, — прошепелявил он, когда Кори раскачивалась перед ним в воздухе.
— Мать твою! — взвизгнула она и ткнула ему пальцами в глаза. Глазные яблоки лопнули, обдавая ее брызгами. Оба пальца глубоко вошли в глазницы. Он моргнул, и веки его сомкнулись, подобно маленьким челюстям. Кори закричала и отдернула руку. Из обрубков хлынула кровь.
— Нет!
Звук ее голоса разрушил чары.
«Нет — это правильное слово», — подумала она.
Этого не было.
Она не выползала из спального мешка, а только подумала об этом.
Со стоном Кори оторвала лицо от свернутых тренировочных брюк Дорис, увидела залитую лунным светом тропу, буркнула: «Блин!» и пожелала, чтобы ночь поскорее закончилась. Глаза и щеки зудели от слез, и она протерла их рукавом кофты. Затем опустила боковую змейку, встала на четвереньки и выкарабкалась из мешка.
Холод моментально сковал ее. Тренировочный костюм, промокший после серии ужасных снов или галлюцинаций, или чем они там были, прилип к телу и сбился набок. Студеный ветер вымораживал из него влагу и продувал через плотную материю, словно окатывая ледяной водой. Стиснув зубы и дрожа всем телом, Кори выдернула из-под мешка куртку Говарда и надела ее.
Куртка помогла, но недостаточно. Ниже пояса Кори окоченела, и ноги превращались в сосульки.
Быстро порывшись в рюкзаке Дорис, Кори нашла еще две пары носков, уселась на спальный мешок и закинула ногу за ногу. Ей хотелось стянуть мокрые носки, но те словно приклеились к подошве: белая хлопчатобумажная ткань, отчетливо выделявшаяся в молочном лунном свете, пестрела пятнами крови. Попытки их снять теперь были чреваты неизвестно какими новыми повреждениями.
— Спасибо тебе за все, Губерт, — пробормотала она дрожащим голосом.
