на деловую встречу. Когда трамвай остановился в Килмакуде
[11], я глянул на дальнюю платформу. Там стоял Эрик. В руках он держал сотовый телефон, видимо, отправлял кому-то текстовое сообщение. Поглощенный своим занятием, меня он не заметил. Я вскочил со своего места и пошел к выходу. В считаные секунды я обойду последний вагон и через пути перейду на ту сторону, где он стоит. Он и опомниться не успеет, как я сломаю ему челюсть.
Ну а что потом? — спросил я себя.
А вдруг он тоже ударит тебя в ответ? Ты к этому готов?
Да. Пошел он… Пусть только попробует… Я с лихвой отплачу ему за каждый удар.
Ну хорошо, ты победишь в драке, а что потом? Неужели ты и впрямь думаешь, что на том все и кончится?
Хм…
Тебя, конечно, задержит полиция. Свидетелей вон сколько. «Абсолютно неспровоцированное нападение, господин полицейский! Я все видел!»
Придется заплатить штраф, посидеть пару дней в кутузке. Но это того стоит.
А твоя жена тем временем узнает о твоем поступке. Скажет: «Что за мальчишество?! Даже не верится!» И сочтет своим долгом навестить беднягу Эрика в больнице, принесет ему виноград и цветы. А он скажет: «Детка, ты выглядишь потрясающе… ну и дурак же я, что бросил тебя…»
Прекрати.
Двери трамвая с шипением закрылись. Я поехал дальше.
Следующие несколько дней я на чем свет ругал себя за рассудительность, осмотрительность и трусость. Дважды за два дня повстречав одного из бывших любовников жены, я теперь видел их, как мне казалось, всюду. Стоя в очереди к банкомату или на такси у парка Стивенс-Грин, гуляя по Кинг-стрит… Все они издевательски улыбались, глядя на меня.
Однажды вечером, после ужина, за которым я съел всего лишь полпорции, я лежал в ванне. И тут вошла Кристина.
— Все еще дуешься из-за Эрика? — спросила она. — Уж четыре дня прошло.
— Да, — ответил я. — Я видел его еще раз, сразу же на следующий день, когда ехал в трамвае. С тех пор прошло всего три дня.
— И что ты сделал? — встревожилась она. — Оскорбил его? Ударил?
— Нет, я его не бил и вообще с ним не разговаривал.
— Слава богу, — с облегчением произнесла она. — Вот это уже по-взрослому.
Кристина отвернулась, поправляя одно из гостевых полотенец, висевшее чуть косо. Я смотрел ей в спину, и у меня возникла идея.
— Послушай, раз уж я такой взрослый… — Я озорно рассмеялся. — Продемонстрируй свою благодарность. Залезай сюда ко мне.
— Хочешь, чтоб я приняла с тобой ванну? — хмыкнула она. — Весьма своеобразный способ выражения благодарности. Может, лучше принести тебе чашку чая?
— Нет, чаю не надо.
— Даже с шоколадным печеньем?
— Нет, не хочу я ни чаю, ни печенья. Только тебя, прямо сейчас, в ванне.
— Что ж, ладно. — Кристина начала стягивать с себя кофточку. — За то, что ты признал мое прошлое, смирился с тем, что оно существовало, и понял, что с ним давно покончено. — Она расстегнула молнию на юбке, и та тоже упала на пол. — За то, что ты не допустил, чтоб твое душевное равновесие зависело от какого-то парня, с которым я встречалась много лет назад. За то, что… — продолжала Кристина, отбрасывая в сторону свое нижнее белье, но я уже не слышал ее, потому что сгорал от вожделения. И я искренне верил ей. Верил в то, что отныне я и в самом деле буду более достойным, более зрелым человеком.
Не прошло и двух минут после соития — я все еще наслаждался мгновениями полнейшего счастья, — как меня опять начали мучить сомнения.
— Нет, но двенадцать любовников! Как тебя только хватило на всех?!
— Послушай, — сказала Кристина. — Свой первый сексуальный опыт я получила, когда мне было шестнадцать лет. С тобой я познакомилась в двадцать девять. Неужели по одному парню в год — это так уж много? По-твоему, я развратница? С некоторыми у меня был роман на одну ночь, с другими отношения тоже длились недолго — максимум полгода. Поверь, у меня были продолжительные периоды, когда я вообще не занималась сексом.
— Ну хорошо, — сказал я. — Тогда другой вопрос: теперь, когда в твоих глазах я стал зрелым мужем, объясни, пожалуйста, почему, например, ты запала на Эрика?
Я хотел услышать, что с Эриком она сильно ошиблась. Что в постели он был никакой. Что она никогда его не любила.