– Пожалуйста, поверь, Клэр. Ты просто неотразима, ты сияешь, как…
– …алмаз в лавке у ювелира! Все понятно. Спасибо тебе за то, что восстановил мою уверенность в себе, и за то, что потратил на это небольшое состояние. Ну что, идем купаться?
Лаклан, взяв Клэр за руку, нежно поцеловал ее пальчики и потом ответил:
– Только после вас, миссис Хьюитт.
Она удивленно моргнула.
– Это впервые.
– Что?
– Меня впервые назвали «миссис Хьюитт».
– Ну и как?
– Весьма солидно.
– Согласен, это лучше, чем «госпожа Монтроуз».
– Я уже объясняла тебе это.
– Помню. Если не ошибаюсь, это было наше с тобой первое столкновение.
– Вообще-то это не совсем так. Наше с тобой первое столкновение произошло, когда ты принялся меня оглядывать с головы до ног. Это было не очень вежливо.
Он мягко засмеялся.
– Очень по-мужски, – проворчала она.
– Ты говоришь мне это уже второй раз за два дня, – улыбнулся он и, прежде чем она успела хорошенько рассердиться, предложил: – Может, пойдем наконец купаться? А, миссис Хьюитт?
– Да, пожалуй, мистер Хьюитт, – весело отозвалась Клэр.
Они проводили время, купаясь в море, загорая и катаясь на яхте. Даже съездили один раз посмотреть соседний залив. Погода была чудесной. Солнце и море – вот чего так давно не хватало ей. Хорошо, что не надо больше столько работать.
Постепенно ее кожа начинала приобретать нежно-золотистый оттенок, да и сама Клэр лучилась здоровьем.
После обеда Лаклан не забывал дать ей немного отдохнуть, а сам уходил нырять с аквалангом или кататься на водных лыжах. И то, и другое беременным, как известно, не рекомендуется.
Возвращался он всегда до того, как она просыпалась, и будил ее мягким прикосновением к виску или целуя ей пальчики на ногах.
Сумерки были временем долгожданной прохлады и покоя. Они вместе любовались закатом, и после этого Клэр шла к себе в комнату готовиться к ужину, а он еще ненадолго оставался в общем зале, чтобы поболтать с другими отдыхающими.
Это случилось в их четвертый совместный вечер. Клэр вымыла волосы, тщательно очистив их от соли и песка, смазала тело кремом, чтобы кожа не обветривалась и не грубела, и, приведя в порядок прическу, принялась думать, что же ей надеть к ужину. В конце концов она остановилась на длинном платье миндального цвета с глубоким круглым декольте. Спереди на нем было несколько золотых пуговок, так что сандалии того же цвета пришлись весьма кстати.
Затем Клэр взяла небольшую розу и хотела приколоть ее к волосам, как вдруг замерла.
В этот момент вошел Лаклан. Первое, что он увидел, – ее поднятые руки, распахнутые глаза, неподвижный взгляд.
– Что-то не так? – мгновенно среагировал он.
– Нет, вроде нет… Я… я не знаю… – Она положила руку на живот. – Он начал толкаться! Я имею в виду, они начали толкаться! Просто невероятно!
Он подошел к ней и положил руку ей на живот, после чего сказал, что ничего не чувствует.
– Это был очень легкий толчок, но я явственно почувствовала его. О, опять!
– Я уверен, что ты права, но все равно ничего не чувствую.
– Милые вы мои… – заворковала она, гладя живот. – Мама здесь, с вами.
Он засмеялся от счастья и сбросил с себя рубашку.
– Похоже, пришло время поговорить об именах, – сказал он. – У тебя уже есть что-нибудь на примете?
– Единственное, что я знаю, так то, что их не будут звать Труляля и Траляля, кем бы они ни были. Я твердо намерена назвать их… простыми именами. Ну, или хотя бы не очень чудными. Правда, на самом деле я еще не думала об этом.
– Думаю, нам стоит выбрать два мужских и два женских имени, – сказал он, выходя из ванны. – Мы ведь не знаем, кто родится, правильно? Я, например, всегда испытывал слабость к имени Том. К тому же так зовут твоего отца.
Клэр села на диван и смотрела, как он одевается. Ей всегда нравился этот ритуал – и не только потому, что на его тело, подтянутое и мускулистое, приятно было смотреть, но и потому, что все его движения были элегантны и изящны до крайности. Никаких бестолковых поисков одежды, никаких мелких, суетливых движений. Все четко продумано и красиво исполнено. И очень похоже на какой-то необычный, но завораживающий танец. Интересно, что бы было, не найдись в шкафу чистых носков или безупречно выглаженной рубашки?
