Боюсь, что Скотти придется пойти на пляж вместе с Эстер, и я уже собираюсь об этом сказать, но мне становится стыдно. Жена лежит в больнице, дочери требуется родительское внимание, а мне, видите ли, нужно работать. И я вновь сажаю ее в ванну.
Я вижу, как Скотти внимательно разглядывает мать. Девочка стоит, прижавшись спиной к стене, и теребит край футболки.
— Скотти, — говорю я. — Если ты ничего не хочешь сказать маме, тогда, пожалуй, нам лучше уйти.
— О’кей, — говорит она. — Пошли.
— А ты не хочешь рассказать ей, как у тебя дела в школе?
— Ее никогда не интересовало, как у меня дела в школе.
— А как насчет внеклассной работы? У тебя в ежедневнике записей больше, чем у президента. Покажи маме свой альбом для вырезок. Или то, что ты сделала на том уроке, где вас учили выдувать стекло. Что там у тебя получилось?
— Бонг, — отвечает дочь.
Я бросаю на нее внимательный взгляд. Вид у нее такой, словно она не сказала ничего особенного. Никогда не могу понять, что она хочет сказать.
— Очень интересно, — говорю я. — А что это такое — бонг?
Скотти пожимает плечами:
— Меня один парень из старших классов научил. Сказал, что на эту штуковину можно будет класть и чипсы с соусом, и вообще что хочешь. Это такое круглое блюдо.
— И сейчас оно у тебя есть… это блюдо?
— Не-а, — отвечает она. — Мистер Ларсон велел переделать его в вазу. Можно будет поставить в нее цветы и подарить ей. — Скотти показывает рукой на мать.
— Отличная мысль!
Она бросает на меня недовольный взгляд:
— Кричать об этом на всю больницу вовсе не обязательно.
— Извини, — говорю я.
Я откидываюсь на спинку стула и смотрю на дырки в потолке. Не знаю, почему я спокоен, но это так. Я знаю, что с Джоани все будет хорошо, потому что у нее всегда все хорошо. Скоро она придет в себя, и у Скотти вновь будет мама, и я смогу поговорить с ней о наших отношениях и развеять все подозрения. Я продам свое наследство и куплю Джоани катер; увидев его, она онемеет от восторга, а потом закинет голову и рассмеется.
— В прошлый раз тебе тоже пришлось лечь в больницу, — говорит Скотти.
— Ага.
— В прошлый раз ты нам соврал.
— Я знаю, Скотти. Прости.
Она имеет в виду случай, когда я угодил в больницу. Я упал с мотоцикла — не справился с управлением, перелетел через руль и врезался в кучу красной глины. Дома я рассказал Джоани и Скотти, что случилось, но твердил, что со мной все в порядке и в больницу я не поеду. Тогда Скотти, дабы выявить мою неблагонадежность, устроила мне проверку. Джоани выступала в роли помощника. Получилась игра в доброго и злого полицейского.
«Сколько пальцев?» — спросила Скотти, показав мне мизинчик и большой палец.
«Да идите вы обе!» — огрызнулся я.
Не люблю, когда мне устраивают идиотские проверки.
«Отвечай», — приказала Джоани.
«Два?»
«О’кей», — подозрительно глядя на меня, сказала Скотти. — А теперь закрой глаза, дотронься до носа и встань на одну ногу.
«Скотти, отвяжись. Я и в обычном состоянии такого не сделаю, а ты говоришь со мной, как с пьяным водителем».
«Делай, что тебе говорят! — заорала Джоани. Она всегда на меня орет, я к этому уже привык. У нас, можно сказать, такая манера общения. Когда она кричит, я чувствую себя дураком, но дураком любимым. — Дотронься до носа и встань на одну ногу!»
Я встал, хотя внутренне протестовал. Я понимал, что со мной что-то не так, но ехать в больницу все равно не хотелось. Пусть организм сам решает, что делать. Интересно, что из этого выйдет? Странно, но мне почему-то было трудно держать голову прямо. «Все нормально, видите?»
«Тебе просто жалко денег», — сказала Джоани.
Конечно, она была права.
«Ты права», — сказал я.
Я уже представлял себе эту сцену. «У вас имеются повреждения», — скажет мне врач и сообщит, что лечение обойдется как минимум в тысячу долларов, после чего назначит абсолютно никчемные процедуры и осторожности ради посоветует на некоторое время оставить работу; потом мне придется ходить по страховым компаниям, которые будут наверняка нарочно терять мои документы, чтобы не платить, а из больницы пришлют мою карту, и мне придется без конца звонить по телефону и объясняться с людьми, у которых и нормального аттестата-то нет. Я не доверял врачам даже сейчас. Тараторка-невролог и нейрохирург говорят, что в организме больной необходимо поддерживать определенный уровень кислорода и контролировать отек мозга. На словах все легко, но, чтобы накачивать пациента кислородом, хирург не нужен. А тогда я потрогал голову с правой стороны и выложил Джоани все, что думаю о врачах.
