Маккей проследила за его пальцем, поднесла к глазам бинокль и посмотрела в него. Площадка возникла в самом низу изображения, и вскоре по ней побежали колонки координат, которыми Уэлсли заменил не работавшие здесь понятия широты и долготы.
Солнце уже садилось, но света пока еще хватало. Рассматривая указанную ей площадку, лейтенант увидела, как с нее взлетают «Баньши», делают круг по направлению к западу и направляются прямо к ним. Впрочем, удивляло Мелиссу только то, что врагу понадобилось столько времени, чтобы ответить на вторжение.
— Похоже, это будет крепкий орешек, сэр. Особенно если штурмовать его с земли.
— Так и есть, — ответил Сильва. — Вот почему мы будем действовать одновременно и с земли, и с воздуха. Одному богу известно, как им это удалось, но несколько пилотов смогли вылететь на своих «Пеликанах» раньше, чем Старикан решил уронить «Столп осени». Их машины спрятаны примерно в десяти километрах к северу отсюда. Они поддержат нашу операцию с воздуха.
Маккей опустила бинокль:
— А что со «Столпом»?
— Думаю, можно сказать, что он пал при исполнении где-то там, — ответил Сильва, ткнув большим пальцем себе за спину. — Хотел бы отдать ему последний долг, но с ним придется подождать. Сейчас нам нужна база, что-то, что мы сможем укрепить и оборонять от нападения ковенантов. Иначе они нас будут отстреливать по одному.
— И для этого нам нужно занять ту площадку, — произнесла Маккей.
— Именно, — откликнулся Сильва. — Так что хватит болтать, вы должны добраться до нее как можно скорее. Будет хорошо, если сумеешь найти какую-нибудь тропу наверх. Как только привлечешь их внимание, вас прикроют с воздуха.
Раздался громкий хлопок, на секунду отвлекший майора. Это один из ракетчиков первой бригады сбил приближающуюся «Баньши» из своей М19 SSM. Солдаты батальона зааплодировали, когда вниз посыпались обломки и вражеский штурмовик рухнул на землю.
— Так точно, сэр, — сказала Маккей. — Если у нас выйдет туда забраться, с вас причитается пиво.
— Честная сделка, — согласился Сильва, — но пиво еще надо сварить.
Даже ворчуны время от времени нуждались в отдыхе, поэтому на поверхность Гало были переправлены длинные, снабженные воздушными шлюзами цистерны, наполненные метаном и служившие в качестве казарм.
Пережив практически самоубийственный штурм за счет того, что вынес раненого воина элиты и сумел настоять, что его лучше, чем оставить его умирать, Яяп продлил жизнь и себе, и находившимся в его подчинении сородичам.
Теперь же солдат отмечал победу, свернувшись в клубочек и быстро погрузившись в сон. Одна из его ног слегка подергивалась — Яяпу снилось, как он идет по болотам родного мира мимо природных огненных столбов к мшистому берегу, где прошло его детство.
Но не успел он подняться по древним каменным ступеням, ведущим к тростниковой хижине, стоящей на краю фамильного рыболовного пруда, как Гагав начал трясти командира за руку.
— Яяп! Просыпайся! Помнишь того элиту, которого мы вынесли с корабля? Он снаружи и хочет тебя видеть!
— Меня? — Яяп вскочил на ноги. — А зачем, не сказал?
— Нет, — ответил другой ворчун. — Но вряд ли это что-то хорошее.
Яяп был склонен с ним согласиться, но все равно побрел сквозь хаотично развешанное по всей неопрятной казарме снаряжение. Зайдя в общую уборную, он поспешил натянуть на себя броню, дыхательный аппарат и оружейную перевязь.
Все это время он гадал, что более опасно: поспешить, выскочить непричесанным и вызвать недовольство своим видом у воина элиты или же привести себя в порядок, но заставить того ждать? Общение с элитой постоянно приводило к подобным двойственным ситуациям. Вот поэтому Яяп и не любил их породу всем сердцем.
Наконец, решив, что лучше поспешить и лишь слегка причесаться, ворчун прошел в шлюз, подождал, пока поменяется состав атмосферы, и вышел на яркое солнце. Первым, что он увидел, было то, что охранники, в обычное время обсуждавшие отвратительную кормежку, прислонившись к стенке цистерны, сейчас стояли навытяжку.
— Так это тебя называют Яяп? — раздался за его спиной глубокий голос, вынуждая ворчуна подпрыгнуть на месте.
