Пора сметать барьеры.
Отпихнув остатки пикника в сторону, она преодолела разделявшие их несколько футов и прижалась губами ко рту Джейка.
Он замер, напрягшись, и у Кары сердце ухнуло вниз от страха, что сейчас её оттолкнут, но тут где-то в глубине его горла послышался стон, и Джейк обхватил её рукой, притягивая, наклоняя, целуя всё крепче. Глубоко вздохнув, он принялся ласкать языком её рот.
Кара годами мечтала об этом поцелуе, и всё же её фантазиям оказалось далеко до реальности. Его губы, от которых всё ещё исходил аромат красного вина и шоколада, поглощали её, а язык скользил и ласкал с пылом голодающего, наконец дорвавшегося до еды. Комната, казалось, кружилась, плыла вокруг, Кара утратила чувство времени и пространства, единственным ориентиром в мире оставался лишь поцелуй Джейка. Лишь его губы, его язык, его руки и жар их тел, превращающийся в белое, горячее пламя.
Когда они оторвались друг от друга, чтобы отдышаться, Кара обнаружила, что лежит на коленях Джейка, его возбуждённый член давит ей на бедро через эти дурацкие клетчатые штаны, которые ей хотелось содрать с него как можно быстрее. Она поёрзала, и он застонал, завладевая её губами в ещё одном ненасытном поцелуе. Опершись на его плечи, она сдвинулась и села на него верхом, пока его большие, умелые руки продолжали исследовать её сверху донизу. Она потёрлась о Джейка швом джинсов, разжигая страсть, и он притянул её ещё ближе.
— Джейк. — Она прижалась губами к пульсирующей жилке на шее сбоку. — Пойдём в спальню. — Оттолкнувшись, Кара поднялась на ноги, и потянула Джейка за собой.
— Кара, погоди. — Он остановился, так и не дойдя до спальни.
— Прости, морячок. — Кара прижалась к нему. — Я больше ждать не могу.
— Я должен дать тебе кое-что. — Он вытащил конверт и ключик из валявшегося на тахте пиджака.
— С этим нельзя повременить? — Ей до боли хотелось быть обнажённой и прижиматься к нему.
Джейк отступил на шаг.
— Это важно.
Она кивнула, не понимая, что может быть важнее, чем ощутить его внутри себя.
— Я взял это у поверенного моего отца в тот день в тысяча девятьсот шестьдесят седьмом. Это ключ от банковской ячейки, а письмо разрешает владельцу ключа доступ к ней. Если у тебя возникнут проблемы, Джордж поможет разобраться.
— Не понимаю.
— Всё, что оставил мне отец, лежит в этой ячейке. Золотые слитки, сертификаты на владение акциями, ещё кое-какие ценности. Джордж говорит, сейчас всё это стоит приличную сумму.
Кара прислонилась к Джейку, глубоко вдохнула, и его аромат заставил её глаза закрыться.
— Что я должна сделать? — Она прижалась губами к его шее.
Он провёл рукой по её спине, и электрические волны побежали по ней, как искры от сварки.
— Ключ и конверт могут исчезнуть завтра утром — последовать за мной. Если они пропадут, иди к Джорджу. Он поможет тебе получить доступ к ячейке.
— Зачем?
— Я хочу, чтобы ты взяла это. Всё это. Мне от этого добра нет никакого проку. Джорджу оно не нужно, он не хочет его брать. Оно твоё.
У неё перехватило горло.
— Нет. Тебе оно пригодится, когда всё это кончится.
— Кара, это не кончится никогда. — Он поцеловал её, и ей расхотелось спорить.
Пытаясь заглушить голос рассудка, Джейк дал Каре втянуть себя в спальню и сорвать его одежду, а потом с жаром наблюдал, как она снимает свою. Он позволил ей покрыть горячими поцелуями его грудь, живот, обнимать и ласкать его. Почему, ну почему такое удовольствие должно нести им обоим столько страданий в будущем?
Обезумев от желания, он всё же нашёл в себе силы отстраниться, тяжело дыша, с сердцем, рвущимся на части от боли.
— В чём дело? — Кара потянулась к нему. — Джейк?
Он заставил себя отвести взгляд.
— Нельзя.
Она схватила его за плечо, пытаясь развернуть к себе.
— Нельзя? Знаешь, сейчас уже давно не шестидесятые. Я хочу этого. Я хочу тебя. — Она застыла. — Или в твоих глазах я по-прежнему ребёнок?
Он обхватил её лицо ладонью, ненавидя себя за то, что причинил боль, мелькнувшую в её глазах.
— Кара, ни одну женщину я не желал так сильно. — Он позволил руке упасть. — В этом-то и проблема.
— Не понимаю.
— Утром я исчезну. Это нечестно.
