Часа через два, суета наконец-то улеглась. Джафар и Янус, под охраной Кислого и Косого, вместе с Тиром, с которого, для верности, не спускали глаз, сытые и довольные, возлежали на нижних полках в куче одеял и подушек. Они заняли весь вагон, предоставленный им Серафимой, как состоятельным клиентам.
Других постояльцев было немного. На соседней железнодорожной платформе отдыхали двое торговцев и сопровождающий их телохранитель — обвешанный оружием всех мастей мрачный детина в оранжевом жилете дорожного ремонтника. Да в обнимку с большой клеткой, ночевали у вонючего чадящего костерка пара охотников — звероловов. Суд по разговорам, они спешили на ярмарку, везли редких зверушек-мутантов на таинственные гладиаторские бои. Самих «зверушек» видно не было, но из закрытой тряпкой клетки доносились сдавленные неприятные звуки: не то мяуканье и шипенье, не то подвывание и скулёж.
Местное население состояло из вышеописанной хозяйки, кособокой служанки неопределённого возраста, молчаливой, запуганной, серой тенью метавшейся от одной палатки к другой, и здоровенного немого, выполнявшего приказы Серафимы, как преданный пёс.
После неожиданно длительного и крепкого сна, Тир почувствовал себя гораздо здоровее. Серафима несколько раз втирала в его саднящие раны на голове и теле едко пахнущие мази, кормила до отвала и пресекала любые попытки встать. Да Тиру и не хотелось. Лежать на мягких одеялах было так хорошо, что было стыдно перед другими ребятами, которые, скорее всего, пребывали в намного худших условиях.
Девчонок Тир не слышал и, временами, его прошибал холодный пот: а вдруг его обманули, и подруги уже убиты мстительным Джафаром. У Серафимы Тир ничего спросить не мог: его не оставляли одного ни на секунду. Но тётка, видно, понимая его состояние, пару раз проговорилась:
— У мелкой шея загноилась от твоих шипов, пирамидон ты мелкокалиберный, лечить что ли? — Выговаривала она Джафару. — А зелёная не ест ничего. — Джафар никак не реагировал на эти заявления, из чего Тир предположил, что говорится это именно для него.
— Дайте мне поговорить с девочками, — наконец набрался храбрости попросить Тир.
— Зачем — равнодушно что-то жуя, спросил Джафар. «Хоть как то ответил — уже хорошо», — подумал, приободряясь, Тир.
— Я их уговорю вести себя тихо, успокою, чтобы ели, — дрожащим от волнения и скрытой ненависти, уговаривал Тир, не надеясь на согласие. Но то ли Джафар уже отошёл от мстительных мыслей, то ли какая-то вонючая гадость, которую он жевал последние пару часов сделала его благодушным, но он скомандовал:
— Кислый, приведи баб.
Если бы Тир мог видеть, он бы расплакался от жалости, или кинулся убивать Джафара, когда в вагон втолкнули спотыкающихся, еле стоящих на ногах, девчонок. Зеленоватый оттенок кожи у Травки стал совсем серым, глаза запали, обметавшиеся губы опухли и потрескались, а на шее отчётливо виднелась почерневшая полоса — след от ремня. Рыся, исхудавшая за последние два дня до неузнаваемости, с синяками вокруг глаз и обмотанной желтоватой тряпкой шеей, звякала наручниками, так и не снятыми с её запястий. Впрочем, предосторожность эта была излишней. После перехода руки у девочек, вывернутые в суставах, до сих пор не работали и болезненно отзывались на каждое движение.
— Пожалуйста, говори, — так же равнодушно предложил Джафар. Он понимал, что Тир хотел узнать, где держат пленниц, чтобы сбежать. У Тира хватило ума не вставать и не подходить к девочкам, понимая, что любое его движение может быть неверно истолковано.
— Вы как? — Сипло от волнения спросил слепой, вдруг ощутив, что чисто одет, сыт и почти здоров. По дыханию и запаху подруг Тир легко определил, что они замучены и неухожены.
— Нормально, — прохрипела Травка, попытавшись выдавит из себя звуки. Получилось так плохо, что Тир не выдержал и дёрнулся вперёд. На его плечо легла железная рука Джафара.
— Ещё движение, и ты их больше не увидишь, — прошелестел холодный равнодушный голос.
— Всё будет нормально. Я сделаю, что им нужно, и вас отпустят. Не бойтесь, я всё сделаю, — быстро заговорил Тир, услышав, что пленниц выпихивают из вагона. — Рыся, всё будет хорошо. Я всё сделаю, — крикнул он вслед и сник.
