«Откуда я это знаю?– молнией пронеслась мысль, в продолжающей бредить голове».
-Эй, Алексей, ай да к нам в баньку!– закричал молодой парень, увидев меня, стоящего рядом с конем.
-Сейчас, дайте хоть раздеться,– ответил я с улыбкой.
-Давай, давай, а то у нас тут пиво стынет!
-Иду уже,– отвечаю я, заходя в просторные палаты дома.
Скидываю с себя пропитанную холодным потом рубаху и тяжелый кафтан, взамен него накидываю на голое тело легкий полушубок. Не дожидаясь повторного приглашения, иду по стылому двору к стоящей чуть в стороне от дома бане, весело пускающей в черный небосвод красные искры.
Внезапно в голове пронесся ряд непонятных образов, словно я смотрел другими глазами на происходящие действия.
Вот непонятная железная коробка движется без упряжи, а вот миловидная дама, сидящая, напротив, в столь вульгарном виде, что, наверное, она как минимум падшая девушка, о чем-то весело щебечет. Да, таковых здесь не хватает, пронеслась знакомая мысль, и вновь исчезла, показывая следующий ряд картинок. Так продолжалось всего несколько секунд, но во время этих секунд мне стало как-то не по себе.
-Чертовщина какая-то! Пора быстрее в баньку, расслабиться, выпить, с холопками повеселиться,– сказал я сам себе, чуть ли не бегом преодолевая расстояние до дверей бани.
Но, что-то не давало мне (мне ли?) открыть дверь, какое-то непонятное чувство мешало, говорило, что не стоит этого делать…
Но человек такая скотина, что старается делать все наперекор, в том числе и себе.
Рука ложится на гладкую резную ручку двери бани, медленно тянет на себя ставшую такой тугой дверь. Может из-за того, что дверь пристыла? Да, вполне возможно…
Наконец, мне удается приоткрыть ее до такой степени, чтобы я смог протиснуться в щель между косяком и дверью. Еле-еле пролазаю, смотрю на освещенный толстыми восковыми свечами предбанник и слышу радостные крики друзей, перекрикиваемые веселыми женскими голосами.
Но не успел я подойти к лавке, как весь радостный шум компании начал стремительно стихать, до тех пор, пока в голове не начал слышаться тихий непрекращающийся звон. Как будто колокольный перезвон, льющийся, откуда-то издали…
Забыв обо всем, я захотел закричать от ужаса, но губы не слушались меня, захотел выбежать из бани, но ноги остались на месте, не передвинувшись ни на миллиметр. Единственное, что мне удалось сделать – это поднять голову и посмотреть на свечу, стремительно удаляющуюся от меня.
Это было последнее, что я видел…
Но тут мой разум внезапно прояснился, и порог безумия стал отдаляться, с каждым мгновением становясь все дальше и дальше. Смерч образов утих, оставив в голове серую хмарь безрадостной обыденности. Той самой обыденности сводящей многих с ума, или заставляющая думать, что жизнь полная клоака и нет никакой возможности выбраться из нее!
Следом за этим мнимым прозрением на тело накатила слабость, заставляя закрыться уставшие от пережитых минут глаза. Ко мне пришло спасительное забвенье….
Март 1707 года от Р.Х.
Освоение в новой роли
Алексей Петрович.
Прошло чуть больше недели с тех пор, как я вышел в ночной тамбур, полюбоваться сверкающими молниями и оказался в совершенно другом теле, в другом времени. Волей Судьбы, а может и еще какого непонятного мне рока, я узнал много нового для себя в частности и о том, положении в котором оказался.
Не ожидая подвоха от самого себя, уверился, что все случившееся со мной это игра разболевшейся головы и плохого самочувствия, от удушающей жары, которая частенько наступает утром после летней грозы. Увериться то я может и смог, да вот беда, проснулся явно не в себе, хм каламбур получается, да и только, но это действительно так и есть, но все по порядку…
…"Приснится же под утро, бред больной фантазии с примесью мистики и еще дюжины «еретических» идей,– подумал я просыпаясь».
Легкий озноб и саднящее горло напомнили мне о том, что прогулка по ночному тамбуру не такая и замечательная идея, как показалось мне в начале. Вот только какая-то непонятная тревога потихоньку начала колокольчиком звенеть в моей душе, не давая успокоиться.
«Да что такое то?– не выдержал я, спрашивая сам себя, словно ответ мог прийти в любую секунду, да вот беда, его не было».
