Эдуард сидел рядом с водителем, вступая с ним в оживленную беседу. Время от времени он оборачивался к Вивьену, чтобы перевести ему немного информации о происходящих событиях.
– Он говорит, – комментировал Дениссо, – что временным правительством уже взяты под контроль печатные издания, остановлен выпуск наиболее крупных газет, но телевизионные операторы ещё имеют возможность снимать, и передают друг другу полученный материал.
Вивьен только молча кивал, его лицо было обращено к улицам города, которого он никогда не знал.
Но даже для человека, прежде незнакомого с Советским Союзом и его столицей, напряжение на улицах было заметным. Чувствовалось тревожное оживление, и хотя в некоторых местах, казалось, ничего особенного не происходило, однако уже через улицу можно было увидеть военную технику, танки и бронетранспортеры, и группы людей, настроенных весьма решительно.
Минут через тридцать машина припарковалась в тихом переулке. На зеленом газоне, маленькие дети, заинтересовавшись ими, перестали играть, и с любопытством, неподвижно наблюдали, как они паркуются. Узкая улочка была окружена унылыми высокими домами с большими окнами. Будущий корреспондентский офис располагался на первом этаже одного из этих серых зданий. Квартира, занимавшая весь этаж, была в идеальном состоянии. Несколько комнат и две спальни были обустроены, а удобная кухня и ванная комната дополняли этот комфорт. Вивьен подошёл к окну, натертый до блеска паркет, заскрипел под его ногами.
Если квартира была более чем роскошной для офиса, то вид из окон, пожалуй, был не самым красивым, отсюда просматривались небольшой переулок и стоящие напротив здания, заслоняющие дневной свет, и со временем комната всё больше погружалась в темноту.
Где-то вдалеке раздался телефонный звонок, затем Вивьен услышал, как Дмитрий, их русский коллега, берет трубку и разговаривает. Однако он не отрывал взгляда от маленького переулка, где всё ещё играли дети, не подозревая ни о том, что происходит вокруг них, ни об опасности грядущих дней. Веселая беспечность, несмотря ни на что.
Эдуард окликнул Вивьена, видимо, с наступлением вечера, на улицах становилось жарче, и военная техника, которую они видели, по дороге, возможно уже была приведена в действие.
Двое французов последовали за Дмитрием к машине. Детей на улице уже не было, шёл проливной дождь, и теперь переулок выглядел совсем пустым и мрачным.
Машина Дмитрия ехала на привычной для него, большой скорости. Город проносился перед их глазами, тротуары были заняты группирующимися людьми с транспарантами, флагами и под зонтами. Тут и там раздавались выкрики лозунгов, и через стекла, всё это, размытое потоками дождевой воды, сливалось в блуждающие яркие пятна, как будто призраки из другой эпохи.
Вивьен прижимал камеру к себе, словно это была его единственная опора, его взгляд терялся в городских огнях.
Его коллеги впереди, разговаривали между собой по-русски, видимо выбирая маршрут по точкам города, где события могли быть наиболее значительными.
Затем Дмитрий свернул в сторону от широкого проспекта и остановил машину, поскольку дальше дорога была перекрыта. И те, кто ехал впереди них, уже были вынуждены сдавать задним ходом.
– Теперь только пешком, – сказал Эдуард, открывая дверь.
Вивьен присоединился к ним, включил камеру и поднял её на плечо.
Проверяя настройки, он посмотрел в объектив, и снова почувствовала себя живым, наблюдающим, неуязвимым.
Закат окрасил Москву в оттенки лилового и коричневого, а запахи дождя, пыли и летних цветов, смешались с усиливающимся ветром.
Но ничего сейчас не могло отвлечь троих мужчин, каждый из которых был профессионалом своего дела, и теперь, как охотник, старался оказаться в середине толпы и в центре этого калейдоскопа событий. Вивьен уже начал снимать, предчувствуя серьезное столкновение впереди. Нарастающий шум голосов, смешанный с ревом двигателей бронетехники, не оставляли в этом сомнений.
Они остановились на условной линии, разделяющей демонстрантов и колонну бронетранспортеров. Перед ними были военные, которые старались сдержать толпу. Некоторые из солдат, растерянно собирали и даже читали листовки, разбросанные ополченцами.
