— Ничего, — пожал плечами посредник. — Просто, сезон спелых пьянь-плодов длится пять лет. Потом, в течении пяти лет они поспевают. Вчера пришла последняя партия.
— Н— да... — разочарованно сказал Фортунат.
Получалось, его гость ничего не понимал ни в магии, ни в магах.
— А какая разница? — спросил собеседник. — Пусть я ничего не знаю о магии, зато понимаю в посредничестве. Кстати, если уж разговор зашел о том, чего я не понимаю, то ответь мне, зачем вам, магам, нужны деньги?
— В каком смысле?
— Зачем они, например, тебе? Кто мешает тебе наколдовать себе все, что душе угодно, начиная от свежих булочек к чаю и заканчивая сундуком с бриллиантами?
Фортунат улыбнулся.
Этот посредник не глуп. Умеет заговаривать зубы, а также задавать вопросы, на которые не так просто ответить. По крайней мере, хоть два умения за ним числятся. Возможно, со временем, обнаружатся еще и другие.
— Ну, так как? — спросил посредник.
— Все очень просто, — сказал маг. — Активизация каждого заклинания требует от любого мага энергетических затрат и довольно больших. Если я, например, надумаю сейчас создать себе свежую булочку, то потрачу на это гораздо больше энергии, чем получу, съев ее. Попросту, больше потеряю, чем приобрету. Надумай я питаться наколдованными булочками, то это только бы ускорило мою смерть от голода. Также и в отношении других предметов. Соответственно, создание золотой монеты потребует от меня больше энергии, чем я получу, от купленной на нее еды. Ну, и так далее... Понимаешь?
— Ага, — промолвил посредник. — Таким образом, маги пользуются заклинаниями лишь тогда, когда могут их продать с большой выгодой. Проще говоря, ты можешь наколдовать булочку лишь при условии, что найдется кто-то, кто купит именно эту булочку по цене сотни обыкновенных.
— Вот именно, — сказал Фортунат. — Вот именно. Правда, с годами, проведенными в упражнениях, у любого мага, уходит на производство заклинаний все меньше и меньше энергии. Рано или поздно он как бы пересекает барьер, после которого тратит энергии на производство заклинаний так мало, что производство утренних булочек к собственному столу становится выгодным.
— А ты, стало быть, этот барьер еще не пересек?
— Нет. Иначе, зачем бы я нуждался в клиентах?
— Понятно. А позволь спросить, какого уровня должен достигнуть маг, для того чтобы пересечь этот барьер?
— Как правило, для этого он должен стать равным по силе великому магу.
— Другими словами, — подытожил посредник. — Торговля услугами мага, чем-то сродни торговле картинами. Производство их требует от художника лишь холста, некоторого количества краски, и вдохновения. Знатоки же платят за них столько, что продав картину, художник может на вырученные за нее деньги прожить время достаточное для написания еще десятка картин.
— Не совсем так, — сказал Фортунат. — Ты забыл, что собираешься стать посредником у темного мага, у того, кто владеет магией тьмы. Мое искусство было бы уместнее сравнить с искусством профессионального убийцы. Оно тоже требует некоторой подготовки, умения нанести точный удар и всего нескольких минут действия. А оплачивается так, что убийца потом может ждать следующего заказа месяцами.
— Ах, так... — промолвил посредник.
— Именно так. Причем, тебе придется еще придумать как обойти пресловутый указ Ангро-майнью.
— А белые маги... — заикнулся было посредник.
— Ты думаешь, какому-то белому магу нужен посредник? — спросил Фортунат.
— Н-да, — почесал лысину посредник. — Все понятно.
— Ну, так как, ты все еще хочешь стать моим посредником? — спросил темный маг.
— Я — попробую.
— Что ж, попробуй, — развел руками Фортунат. — Посмотрим, что выйдет.
— Посмотрим.
После того как посредник ушел, темный маг некоторое время смотрел задумчиво на дверь, в которую тот вышел. Наконец, очнувшись, он (тряхнулся зам. — встряхнул) головой, словно бы стараясь прогнать возникшую было у него надежду и взглянул туда, где расположилась Грызя. Гигантская, плотоядная, летучая мышь, к этому времени уже вполне благополучно расправившись с коркой хлеба, занималась тем, что вылизывала шерстку у себя на плече. В тот момент, когда Фортунат посмотрел в ее сторону, она прервала это занятие и показала ему язык.
