Узилище и в самом деле оказалось довольно просторным и светлым — небольшой скалистый островок у самого входа во фьорд. Пленников отвезли сюда на лодке вместе с мешком сухарей — Хорн ван Зельде вовсе не собирался заморить свой «обменный фонд» голодом. Около двадцати саженей в длину и чуть меньше — в ширину, остров представлял собой вполне надежное место. Ван Зельде не хвастал — убежать оттуда, не имея под рукой лодки, было невозможно. Залив полностью контролировался пиратами, и какое-либо постороннее судно могло появиться здесь только в качестве добычи, так что с этой стороны надежды пленников были бы более чем беспочвенными. С другой стороны, можно было бы попробовать выбраться с острова вплавь… если бы не слишком низкая температура воды, как всегда в этих местах в начале мая — и не скалистый берег фьорда, пригодный для высадки лишь в виду приземистого дома ван Зельде.
— Близок локоток, да не укусишь, — почесав затылок, философски изрек Олексаха и, бросив взгляд на Гришаню, поинтересовался, умеет ли тот плавать.
— Вообще-то умею, — кивнул отрок. — Только здесь вряд ли…
Сняв сапоги, он поболтал ногами в воде:
— Холодно, однако. Да и прибой! Нет, тут только за смертью плавать!
Олег Иваныч был полностью с ним согласен. Кто знает, сколько их тут будут держать, и к концу месяца вода наверняка прогрелась бы достаточно, но… Какой же смысл возвращаться обратно к пирсу, под неусыпные взгляды пиратской стражи и — как на прощанье предупредил ван Зельде — в «братские объятия» палача Рейнеке-Ханса? Да и плыть туда — не меньше версты, уж точно — поди, попробуй!
Островок был скалистым и абсолютно голым, если не считать желтоватых кустов дрока на небольшой, уже поросшей травою площадке, полого спускавшейся к воде. Именно в этом месте и можно было причалить, с остальных сторон остров везде обступали отвесные скалы. На площадке, ближе к скале, была устроена небольшая избенка, скорее даже шалаш — из разномастных досок, накрытых еловыми ветками и полусгнившей соломой.
Внутри строения находился грубо сколоченный стол и пара таких же скамеек, установленных вдоль стен. Выложенный округлыми булыжниками очаг располагался прямо напротив сорванной с петель двери.
— Ты, Олександр, чини дверь, — осмотрев жилище, распорядился Олег Иваныч, — а мы с Гришей наломаем веток. Постараемся быстрее управиться — что-то не нравятся мне вон те тучки… — Он кивнул на выход из фьорда, где, местами сливаясь с водой, туманилась в небе стремительно темнеющая синь.
Они едва успели. Первые капли тяжело упали на землю. Одна, вторая, третья… И тут же хлынул ливень! Настолько быстро, что Олег Иваныч с Гришаней, побросав ветки, еле смогли скрыться в будке. Оно оказалось не очень-то надежным, это укрытие, — сквозь гнилую солому крыши хлестало, пожалуй, ничуть не хуже, чем под открытым небом, так что пленники тут же промокли до нитки и угрюмо уселись на скамейках, словно нахохлившиеся вороны.
А дождь все хлестал, не унимаясь. Завывая, дул ветер, бросая почти к самой хижине злобные холодные волны.
Ливень закончился внезапно, как и начался. Еще капало, когда сквозь дыру в крыше пробился в хижину маленький солнечный луч — упал на лицо Гришане. Отрок зажмурился, покрутил головой, приоткрыл глаза и улыбнулся:
— Солнышко!
— Сами видим.
Не сговариваясь, выбежали наружу — да и что толку было сидеть в промозглой хижине.
Небо прояснилось. В облаках, изумрудно-свинцово-серых, порвались яркой синью дыры, их становилось все больше и больше, тучи позорно бежали к горизонту, жарко полыхнуло в одной из прорех чистое умытое солнце, прочертило расплавленным золотом дорожку в нефритовой голубизне волн. В полнеба, от пирса до открытого моря, растянулась в один миг разноцветная радуга…
Скинув одежду, пленники развесили ее сушиться, сами же принялись носиться друг за другом, чтобы быстрее согреться.
— Эх, хоть бы огня оставили, шильники, — ругнулся Олег Иваныч… и вдруг застыл, глядя прямо перед собой. Стоявшие напротив Гришаня с Олексахой обернулись…
Из-за скалистого берега медленно выплывал белый парус. Вот показалось и само судно — небольшая одномачтовая шебека, изрядно потрепанная штормом. Она чересчур низко сидела в воде, эта шебека, то ли была полна рыбы, то ли воды. Скорее — второе… Да, именно так — кораблик уж слишком сильно зарывался носом в волны, да и вообще двигался как-то не очень уверенно, словно шкипер совсем не знал фарватер…
