Но надо было что-то делать, не торчать же здесь, на карнизе! Катя попыталась открыть окно. Оно было тройное, Катя таких еще не видела. Довольно большое, открывается изнутри. Ручки, естественно, снаружи нет — кому она тут нужна? И наглухо закрыто. Это в такую-то жару!
Катя развела руками — мол, не получается — и машинально посмотрела на часы. Прошло еще пять минут. Минутки утекали одна за другой, и надо было что-то срочно делать.
Парень на кровати приподнялся, порывисто дернул той рукой, которая была у него над головой, и еще раз, и еще… Глаза у девочки уже немного присмотрелись, и она вдруг с ужасом увидела, что парень прикован к стенке наручниками! Он все бился, что-то пытаясь сделать, и Катя внезапно все поняла! Варя говорила, что в доме никого нет. Что здесь живет только та тетка. Значит, этого парня здесь прячут! А прошлой ночью он пытался бежать, после чего и поставили на окно решетку!
Точно! Поэтому и решетка стоит изнутри — никто снаружи сюда не полезет, а вот чтобы парень отсюда не вылез, она нужна. И наручники — на всякий случай.
Мысли у Кати мелькали быстро, неотчетливо, но, как ни странно, она все поняла. И главное, что она поняла — надо быстро вытаскивать парня отсюда!
Может, она и не права, может, этот парень — гад последний и сидит здесь за дело, но что-то в это не верилось. Какой бы он ни был, а наручниками приковывать хорошие люди пацана не станут! Теперь Катя точно знала: нечетко получившееся лицо на одном из снимков — лицо этого парня. И скорее всего из-за этого снимка, вернее из-за того, что Борис Палыч его сделал, его, Бориса Палыча, и убили. А сделал он снимок на этой даче…
На даче Сулима! Как раз в четверг здесь была вечеринка, которую он снимал, и на один снимок попал тот парень! Наверное, Блондин — один из бандитов Сулима. Все сходится.
Катя еще раз посмотрела на часы — уже семнадцать минут пятого. Надо торопиться!
Девочка сделала парню знак, чтобы тот лег и не дергался пока. Неизвестно, что он понял, но рваться перестал и замер, глядя на Катю во все глаза. Похоже, окно было с очень сильной звукоизоляцией, потому что парень, когда пытался встать, что-то говорил, но Катя ничего не слышала. Поэтому и сама ничего говорить не стала.
Она повернулась к Томке с Варькой:
— Там…
И замолчала. Тома тревожно смотрела на нее снизу. А вот что делать? Ясно — надо парня выручать. Но как? Окно не открыть. Может, входная дверь открыта? Хотя это вряд ли. А тут — решетка…
Катя снова повернулась к окну. Решетка мощная, из довольно толстых прутьев. Но если присмотреться, то видно, что она состоит из двух частей — в середине часть решетки сделана так, что ее можно открыть, как окошко. Непонятно, конечно, зачем это сделано, но это дает какой-то шанс! Причем эта часть решетки не заперта, а просто прикручена проволокой снаружи, со стороны Кати. То есть, если открыть стеклянную часть окна, то его металлическая часть откроется запросто. Но окошко не открыть…
Замкнутый круг!
И тут Катю осенило: а чего жалеть окно?! Подумаешь, стекло! Новое поставят! Тем более что его уже разбивали. А вот наручники… Посмотрела на парня — тот глядел на нее, закусив губу, и тяжело дышал. Катя испугалась — окно закрыто, все закупорено, может, ему дышать нечем?
Она опять повернулась к подружке:
— Тома, чем можно металлическую цепь перекусить? Или перепилить?
— Цепь? — растерялась Томка, а Варька сразу предложила:
— У деда есть ножовка по металлу. Пойдет?
— Неси, — кивнула Катя. — Только быстро!
Варька кивнула и умчалась. А Тома тревожно посмотрела на Катю:
— Что там?
— Проблема, — коротко ответила Катя и спохватилась: — А как вы ножовку мне добросите?
— Веревку надо, — сообразила Тома. — Я сейчас!
И тоже исчезла.
Катя посмотрела ей вслед, потом на часы — с того момента, как тетка ушла звонить, прошло уже двадцать минут. Предположим, она идет туда минут десять, обратно столько же, да там — не меньше десяти минут. Значит, десяток минут у них точно есть! Может, и больше, но на это сильно рассчитывать не надо.
Где же девчонки?!
Тут появилась Томка вместе с Варей. Сильва, дожидавшаяся их внизу у стены, радостно завиляла хвостом.
