Умирать оказалось не больно и не так страшно. Сперва мир сузился до двух красных точек, а потом вовсе померк. Тьма принесла облегчение. Она означала конец борьбы. Пусть я проиграла, зато получила свободу. Дракон отныне не властен надо мной, я его обхитрила. Благодаря этой мысли я умру счастливой.
…Солнце скользнуло по векам, призывая меня вернуться из мира мертвых в мир живых. Я приоткрыла глаза. Первое, что увидела: неприятное морщинистое лицо напротив.
— О боги, я умерла и попала в подземное царство, где меня будут истязать до конца всех дней, — пробормотала я, снова зажмурившись. Ничем другим объяснить присутствие кормилицы в моем послесмертии нельзя.
— Все с вами в порядке, княжна, — раздался скрипучий голос. — Просто немного приболели. Сейчас покушаете и быстро пойдете на поправку. Завтра уже будете скакать как козочка.
Я подскочила на кровати и во все глаза уставилась на кормилицу. Та суетилась вокруг стола, наливая в чашку травяной настой, и что-то ворковала себе под нос. Даже ее голос звучал иначе. Куда-то подевались вечно недовольные, ворчливые нотки. А уж когда старуха обернулась и улыбнулась мне беззубым ртом, я чуть снова не лишилась сознания.
— Что вам нужно? — я натянула покрывало до подбородка. К ворчливой, ненавидящей меня кормилице я привыкла. Новый вариант — добрый и милый — пугал до икоты. — Не подходите или я закричу!
— Тише, тише, княжна, — ласково успокаивала старуха. — Вам вредно волноваться.
«Вы», «княжна»? Что-то определенно изменилось, пока я была без чувств. Неужели Дариус добрался до Морабатура и захватил его? Это было бы слишком прекрасно.
— Сколько я была без сознания?
— Точнехонько три дня. Ох, мы и переволновались.
Мало. Война займет не одну неделю, а то и месяц. Так в чем же дело?
Пока я размышляла, кормилица подобралась ко мне с чашкой в руках. Она не заставляла, не пыталась влить отвар в меня силой, а мягко, но настойчиво уговаривала. В итоге я сдалась и взяла чашку. Новая попытка отравления не пугала. После пережитого смерти я не боюсь.
Кстати, об этом. Я точно помнила, что заглянула в глаза Дракону. Это был не сон, а самая настоящая реальность. И сейчас я должна быть бездыханным трупом, а не пить укрепляющий здоровье отвар. Как же я выжила?
Я почти допила содержимое чашки, когда внезапная догадка прострелила меня: я слишком мало смотрела в глаза Дракону, оттого и жива. Я не умерла, но состарилась. От испуга я пролила остатки отвара на покрывало.
— Ох, как неосторожно, — покачала головой кормилица. Ее глаза зло сузились, но вместо ругани она лишь добавила: — Ничего, я велю слугам поменять на чистое.
Старухе явно хотелось накричать на меня, но она сдержалась. С какой стати? Это так на нее непохоже. Что если она просто жалеет меня? Я, возможно, выгляжу так же старо, как она.
Я поставила чашку на тумбу, едва не разбив ее, так сильно меня трясло. Затем зажмурилась и вытянула руки перед собой. Потом долго собиралась с силами. Наконец, глубоко вздохнула и распахнула веки.
Я ожидала увидеть старую, дряблую кожу в старческих пятнах. Руки старухи, прожившей свой век. Но моя кожа радовала чистотой и свежестью. Должны быть, у меня галлюцинации.
Откинув покрывало, я вскочила на ноги и бросилась к зеркалу. Из отражения на меня смотрела княжна Касильда, восемнадцати лет от роду. Такая, какой я ее видела в последний раз в зеркале. Ни следа последствий от взгляда Дракона. Ни седого волоска, ни лишней морщинки. Так, может, мне все померещилось?
— Не тревожьтесь, княжна, — сказала кормилица, видя, что я пристально изучаю свое отражение. — С вами все в порядке.
— Как это возможно?
Кормилица молчала. Зато заговорили дверные петли. Они скрипнули, впуская гостя в спальню. Я обернулась и увидела Дракона. Он был в повязке, но я точно смотрела сквозь нее. Слишком ярко помнила его глаза.
На мне была лишь тонкая сорочка, и я обхватила себя за плечи, прячась от мужского взора. Но Дракон вел себя подозрительно тихо, словно он поражен случившимся не меньше меня.
Мужчина кивнул кормилице, разрешая ей что-то. Оказалось, ответить на мой вопрос.
— В вас, княжна, течет кровь драконов. Ее не так много, но все же достаточно, чтобы считать вас одной из них.
