Посмертно подсудимый - страница 166

Да, ничего не попишешь. Ошибся поэт в своем истинном предназначении. Если бы не его увлечение поэзией, какой бы специалист по артиллерийскому делу из него бы получился! Нет, зарыл Александр Сергеевич в землю свой истинный талант, зарыл. Думается, что и эти сенсации не заслуживают серьезного опровержения.[344]

Для чего я вытащил все это на свет божий? Вовсе не с целью сделать наши массмедиа более нравственными. Из этого вряд ли что получится. Рынок есть рынок, в том числе и в этой специфической сфере. Издателям СМИ без сенсаций не обойтись. Мотивы и адресат моих заметок – иные. Они обращены к читателям. Будьте бдительны и осторожны. Не давайте оболванивать себя. Не будьте «хавающим пиплом». Не всему верьте, что напечатано.

На этом заканчивается рассмотрение юридического или околоюридического аспекта пушкинской темы. Жизненные точки соприкосновения гениального поэта с правом и правосудием своего времени так или иначе понятны. Каждый человек и в пушкинскую эпоху и в наше время неизбежно многими нитями связан с правовыми реалиями. Дело лишь в степени этой привязанности. Одним удается ограничиться оформлением различного рода документов, знакомством с нотариусом, заключением тех или иных дозволенных и носящих юридический характер сделок; другим суждены более тесные связи, а третьим – даже превратиться в объект уголовного и иного судопроизводства. И в этом отношении Пушкину, можно сказать, «повезло» (слава богу, что в его время не додумались до изобретения «двоек», «троек», особых совещаний и гулагов еще очень недавнего нашего прошлого). Привлечение же внимания к существованию определенных связей творчества гения с правовой материей на первый взгляд, может, и насторожило читателя. Не попытка ли это «сделать» из Пушкина юриста? Понятно, что высочайшие вершины его поэтического искусства и предельная заземленность и заведомая казенность юридического бытия, по идее, должны противоречить друг другу, как «лед и пламень» (что делать, и здесь не обойтись без пушкинского, из «Евгения Онегина», сравнения!). Однако все это является неожиданным лишь вначале. Ведь мы уже привыкли к тому, что Пушкин не только поэт и прозаик, но, например, и историк. О Пушкине, как «своем» (и вполне обоснованно), пишут художники и музыковеды, лингвисты-филологи и философы, этнографы и экономисты.[345] И никакой натяжки здесь нет. Андрей Платонов сравнивал творчество Пушкина с океаном.[346] На самом деле и творения его гения, и сам он – это безбрежный океан, если не космос, способный вместить и вмещающий в себя целые миры, где определенное место занимает и затронутый в этой книге аспект. И дело совсем не в том, какое место он занимает, а в том, что он есть и что привлечение к нему внимания позволяет полнее представить космическое пространство бессмертного пушкинского творчества. И как тут не вспомнить Н. В. Гоголя, говорившего, что «Пушкин есть явление чрезвычайное и, может быть, единственное явление русского духа: это русский человек в его развитии, в каком он, может быть, явится через двести лет».[347] По крайней мере, прошедшее после его гибели время высветило такие грани его гения и личности, которые не только отвечают духовному миру современного человека, но и, несомненно, получают свое дальнейшее развитие и в будущем.

Произведенное в Коммисии военнаго суда учрежденной при Лейб-Гвардии Конном полку над Поручиком Кавалергардскаго ЕЯ ВЕЛИЧЕСТВА полка Бароном Геккереном, Камергером Двора ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА Пушкиным и Инженер-Подполковником Данзасом за произведенную первыми двумя между собою дуэль а последний за нахождение при оной секундантом.

Начато 3 февраля

Кончено 19

1837 года.

1837 года Февраля 3-го и 9-го дней в Комиссию военнаго суда учрежденную при Лейб Гвардии полку прибыли означенные судьи:

Во время сего присутствия, Господин Презус объявил, для чего собрание учинено, потом уговаривал всех обретающихся в суде дабы при отправлении начинающагося дела, напамятовали свою совесть и что в Суде случится, хранили б тайно и никому о том, кто б ни был, не объявляли.