Схоластика тем самым чутко отразила все ту же особенность средневековья вообще и XII–XIII столетий в частности: сущностное соотношение частного и общего, индивидуального и универсального, колебание от одного к другому и одновременное их восприятие. Следуя за политическими, социальными и ментальными процессами и параллельно им структурировались и другие формы культуры. Несомненно, как мы уже говорили, в это время существовали целые пласты культуры, до определенной степени единые для всех. Быт и нравы мелкого рыцаря, его образовательный уровень вряд ли сильно отличали его от крестьян соседней деревни. И тем не менее структурирование и усложнение культуры в широком смысле слова мы можем наблюдать во всем.
В это время появляются социально градуируемые формы публичных действ. Прежде всего надо сказать о турнирах, которые долгое время оставались исключительно рыцарским предприятием, куда не допускались горожане. Существовали и такие формы, как традиционные, ритуальные трапезы цеховых мастеров, религиозных корпораций. Прекрасно прослеживается эта градация в публичных шествиях, где каждая корпорация имела определенное место, функции, свои знаки идентификации — знамена, хоругви, гербы и т. д. Как раз в XI–XII вв. возникает и оформляется в систему геральдика, еще один универсальный язык для идентификации автономных — родовых и корпоративных — групп. Все эти знаки свидетельствовали об оформлении и закреплении в сознании иерархической структуры мира и общества, что впоследствии стимулировало осознание необходимости дифференцировать обучение.
Создание схоластикой единой картины мира и единой системы наук не помешало, как и в других подобных случаях, именно в XII–XIII вв. выделению многих дисциплин из общего потока, как бы перекрываемого философией. Так, особое место отвоевала себе логика. С этого же времени начинают обращать внимание на поэтику как таковую. В XII в. также зарождается и педагогика.
В XI столетии система образования оставалась прежней: монастырские и епископские школы, в более или менее полном виде обучавшие школяров "семи свободным искусствам". Изменения, однако, начинаются в конце XI в., когда все большее значение приобретают города и городской уклад. Появляются городские школы, действующие при соборах. Одну из таких школ, где мальчики учат грамматику, стихосложение, устраивают для горожан-сограждан показательный диспут, а по праздникам развлекаются петушиным боем, рисует в своем "Описании Лондона" Фиц-Стефен. Городские школы все больше привлекают к себе и учеников, и учителей.
В XII в. славились парижские школы. Одна за другой возникали здесь частные школы, предлагавшие значительную свободу выбора предмета и способа его толкования и преподавания. Здесь разворачивались великие философские битвы XII в.
Школы, в которых присутствовал бы полный набор "семи искусств", были не везде. Некоторые из них, получив в конце XII — начале XIII в. наименование "Общее обучение" (которое подразумевало не только всеобщий характер обучения, но и то, что слушатели собирались отовсюду, а по окончании курса имели право преподавать везде и, заручившись грамотой привилегий от короля, епископа или архиепископа, приобретали автономию, становясь самоуправляющейся корпорацией. Одними из первых университетов109, как были названы потом такие школы, стали Болонский и Парижский. Университеты делились на факультеты, и в разных городах составы факультетов различались. Болонский университет издавна славился правоведением. Парижский имел известный теологический факультет. Испанские университеты сохраняли традиции арабской медицины, астрономии, математики.
Основными формами обучения были чтение, разбор текста, а затем диспут, главным «ответчиком» на котором был лектор, а студенты, задавая вопросы, должны были учиться на его ответах.
С появлением университетов и городских школ увеличилась доля светского элемента в образовании: в некоторых местностях начинает преподаваться национальный язык; наибольший приток студентов испытывают философский, медицинский, юридический факультеты. Из университетов выходят образованные люди не только духовного сословия. Однако следствием этого стало небрежение риторикой и грамматикой, под которой следует для того времени понимать элементы поэтики и истории.
