– Так что же тебе нужно? – улыбнулась Вера, успокоившись.
Все-таки они замечательно провели время вместе – все было так увлекательно, так романтично, даже когда они вместе страдали от расстройства желудка в лондонской гостинице. Почему-то лишь медицина, их общая профессия, осталась как бы в стороне, если не считать самого первого женевского разговора. Пол просит ее о помощи в самом что ни на есть тривиальном медицинском вопросе.
– Понимаешь, сразу после возвращения в Лос-Анджелес я должен выступить с докладом перед группой анестезиологов. Первоначально предполагалось, что мое выступление состоится на третий день симпозиума, но теперь они изменили расписание, и я выступаю первым. Тема доклада – предоперационная сукцинилхолиновая анестезия в условиях полевой хирургии. Основную часть экспериментальной подготовки я провел в лабораторных условиях. К сожалению, у меня не будет времени завершить опыты после возвращения. Но здесь, в Париже, у меня остается еще целых два дня. Однако, как выясняется, добыть сукцинилхолин в Париже я могу лишь с помощью какого-нибудь французского врача. Как я уже сказал, никого из французских медиков кроме тебя я не знаю.
– Ты что, собираешься ставить опыты на самом себе? – поразилась Вера. Ей приходилось слышать, что некоторые врачи прибегают к подобной методике. Один раз, еще студенткой, она чуть было не решилась на такой отважный поступок, но в последнюю минуту струсила и предпочла воспользоваться результатами опубликованных исследований.
– Я привык проверять действия препаратов на себе еще со студенческих лет. – Лицо Осборна расплылось в широкой ухмылке. – А ты думала, отчего я такой, малость с приветом?
Он высунул язык, выпучил глаза и стал крутить левое ухо.
Вера расхохоталась. Она и не подозревала, что Пол склонен к подобным дурачествам.
Осборн перестал корчить рожи и серьезно сказал:
– Вера, мне очень нужен сукцинилхолин, а достать его мне негде. Ты можешь мне помочь?
Ему явно было не до шуток. Это касалось его работы, главного в жизни настоящего врача. Внезапно Вера поняла, что знает о нем совсем мало, а хотела бы знать как можно больше. Интересно, во что он верит, что ему нравится, что он ненавидит, чего боится, чему завидует. О чем предпочитает ни с кем не делиться? Почему два его предыдущих брака закончились разводом?
Кто был виноват – Пол или женщины? Может быть, он просто не умеет выбирать себе пару? Или же есть у него какой-то порок, делающий супружеское счастье невозможным? Вера с самого начала чувствовала, что Осборна что-то гнетет, но не могла понять что. У него была какая-то тайна, очень сокровенная, глубоко запрятанная. К ней не подберешься, ее не разгадаешь, но она есть, это очевидно. И сейчас, когда Осборн стоял под зонтом и просил ее о помощи, Вера явственно ощущала власть этой тайны над ним. Ей неудержимо захотелось понять, что его тревожит, утешить его, помочь. Это был неосознанный опасный порыв, способный увлечь ее туда, куда ее никто не приглашал и куда до сих пор другим путь был заказан.
– Что скажешь, Вера?
Она поняла, что пауза слишком затянулась.
– Так поможешь ты мне или нет?
Она улыбнулась.
– Да, помогу. Во всяком случае, попробую.
Осборн стоял в больничной аптеке и делал вид, что разглядывает стенд, а Вера тем временем с его рецептом в руке подошла к фармацевту. Пол украдкой поднял на них глаза – аптекарь энергично жестикулировал, а Вера, уперев руку в бедро, терпеливо ждала окончания его тирады. Осборн отвернулся. Зря он впутал Веру в это дело. Если его все-таки арестуют и истина всплывет, ее могут привлечь в качестве соучастницы. Надо подойти к ней и сказать, чтобы она бросила эту затею. В конце концов, с Анри Канараком можно разобраться и каким-нибудь другим способом. Осборн обернулся и увидел, что Вера направляется к нему.
– Проще простого, – подмигнула она. – Легче, чем купить презерватив. И не так стыдно.
Две минуты спустя они шли по бульвару Сен-Жак. Сукцинилхолин и коробочка со шприцами лежали в кармане спортивной куртки Осборна.
– Я тебе очень благодарен, – тихо сказал он, раскрыв зонтик, – дождь лил все сильнее.
