Через несколько секунд фон Хольден и Вера шагали по перрону, слившись с толпой пассажиров. На левом плече фон Хольден нес рюкзак, правой рукой крепко сжимал локоть Веры. Лицо ее было белым от ужаса.
– Послушайте, – произнес фон Хольден, рассеянно глядя вдаль и словно поддерживая светскую беседу. – Эти люди – не полиция.
Вера шла молча, пытаясь взять себя в руки.
– Забудьте о том, что произошло, – сказал фон Хольден. – Просто выкиньте из головы – и все.
Они вошли в здание вокзала. Фон Хольден оглянулся, но полицейских не увидел. Часы над газетным киоском показывали 7.25. Он высоко поднял голову, пробежал взглядом расписание поездов и, найдя то, что искал, повел Веру в закусочную и заказал кофе.
– Выпейте.
Вера колебалась. Фон Хольден ободряюще улыбнулся.
– Ну пожалуйста…
Вера взяла чашку дрожащими руками. Только теперь она поняла, как испугалась. Она сделала глоток; кофе приятно согревал и немного ее успокоил. Вдруг Вера ощутила, что фон Хольдена рядом нет. Он вернулся с газетой в руках.
– Я же говорил вам, что эти люди – не из полиции. – Он склонился к ее уху. – В Германии, с момента ее объединения, существует новая, пока подпольная нацистская организация, но она набирает силу и строит большие планы. Прошлым вечером в Шарлоттенбургском дворце в Берлине собрались сто наиболее влиятельных и уважаемых, демократически настроенных граждан Германии, чтобы пролить свет на будущее своей страны…
Бросив взгляд на часы над киоском, фон Хольден развернул газету. На первой странице была огромная фотография объятого пламенем дворца и заголовок: «Шарлоттенбург горит!»
– Зажигательные бомбы. Погибли все. По вине этих новых наци.
– Вы, наверно, не случайно говорите мне об этом? – Вера чувствовала, что он что-то от нее скрывает.
Фон Хольден издалека увидел, как к поезду, из которого они только что вышли, бегут полицейские. Он снова посмотрел на часы: 7.33.
– Пойдемте, пожалуйста.
Он взял Веру под руку и повел к другому поезду.
– Полу Осборну стало известно, что его помощники – не те, за кого себя выдают.
– Маквей?! – Вера не верила своим ушам.
– И он тоже.
– Нет! Не может быть! Он же американец! Как и Пол.
– Как по-вашему, случайно ли французский полицейский, который работает с Маквеем в Париже, был вчера ранен и умер в лондонской больнице в то самое время, когда нашли тело премьер-министра?
– О Господи… – Вера словно наяву видела Лебрюна и Маквея у себя дома. Возвращался ужас немецкой оккупации Франции: тысячи лиц – и ни одного, кому можно довериться. Именно против этого боролся во Франции Франсуа Кристиан, именно этого боялся больше всего – французская сентиментальность под тяжелым германским сапогом, тогда как сама Германия, объятая разрухой и гражданскими беспорядками, словно лунатик движется в объятия фашистов.
– Это реальность, с которой мы имеем дело, – внушал ей фон Хольден. – Сплоченные, вымуштрованные неонацисты терроризируют Европу и Америку. Осборн узнал об этом и пришел к нам. Мы вывезли его из Германии ради его же безопасности. Это касается и вас.
– Меня? – Вера недоверчиво смотрела на него.
– Этим людям был нужен не я, а вы. Им известно о ваших отношениях с Франсуа Кристианом, и они надеются, что вы кое-что им расскажете.
Вера ясно, даже слишком ясно увидела Авриль Рокар, шагающую к ферме у Нанси, и убитых агентов французской спецслужбы, распростертых на земле за ее спиной…
– Откуда вы знаете про Франсуа? – с болью в голосе спросила Вера.
– Нам рассказал Осборн. Поэтому мы вытащили вас из тюрьмы, пока до вас не добрался Маквей и его помощники.
Они были уже на перроне и двигались вместе с толпой вдоль поезда. Фон Хольден смотрел на номера вагонов. Диспетчер по громкоговорителю объявлял о прибытии и отправлении поездов. Откуда полицейские знали, каким поездом он ехал? Фон Хольден пристально всматривался в лица людей. Нападения можно ждать в любой момент, откуда угодно. Издалека донесся вой сирен. Фон Хольден наконец увидел нужный вагон.
* * *
В 7.46 международный экспресс отошел от вокзала Хауптбанхоф. Вера, сжавшись, сидела на красном бархатном диване в купе первого класса рядом с фон Хольденом. Когда экспресс набрал скорость, она отвернулась к окну. Немыслимо, чтобы Маквей оказался не тем, за кого себя выдавал! Однако Лебрюн мертв и Франсуа Кристиан – тоже. А фон Хольден знает столько, что не доверять ему нельзя. Еще сто человек погибли в Шарлоттенбурге… не говоря уж о тех троих, которых фон Хольден застрелил в поезде. В другое время, при других обстоятельствах Вера могла бы спокойно все обдумать и сделать выводы. Но события разворачивались так стремительно и так неумолимо…
