* * *
Вдоль городских домов на Берен-штрассе тянулись величественные старые деревья. Когда такси фон Хольдена остановилось перед домом № 45, по улице прогуливалась, совершая вечерний моцион, парочка средних лет. На мгновение уличный фонарь осветил их лица, которые тут же поглотила тьма.
Фон Хольден велел водителю подождать, выбрался из машины, толкнул железные ворота и быстро взбежал на крыльцо четырехэтажного здания. Он нажал кнопку звонка, отступил на шаг и посмотрел вверх. Небо, совсем недавно ясное, заволокли низкие тучи: синоптики предсказывали туман и моросящий дождь. Дурной знак. Из-за тумана вылеты задерживаются, а Шолл должен отправиться в Аргентину тотчас по окончании церемонии в Шарлоттенбурге. Да, только тумана и не хватало в эту ночь.
Послышался пронзительный звук, дверь распахнулась, на пороге стоял человек лет шестидесяти.
– Guten Abend, – сказал он, узнав фон Хольдена, и посторонился, пропуская его внутрь.
– Добрый вечер, герр Фразен.
Две женщины и мужчина, примерно того же возраста, что и Фразен, оторвались от игры в карты, когда фон Хольден прошел через гостиную в коридор. Женщины захихикали, словно школьницы, – так нелепо выглядел здесь фон Хольден, облаченный в смокинг. Мужчины велели им заткнуться. Наряд фон Хольдена и причина его появления в столь позднее время – не их ума дело. Фон Хольден отпер дверь в дальнем конце коридора и вошел в маленький, отделанный деревом кабинет. Он быстро запер дверь изнутри и направился в угол к старинным часам, стоявшим за массивным письменным столом. Открыв часы, он извлек ключ, вставил его в чуть заметное отверстие в стене и слегка повернул. Панель бесшумно скользнула в сторону, и показалась блестящая дверь из нержавеющей стали с блоком цифрового управления в правом верхнем углу. Фон Хольден набрал код, как на автоответчике. Дверь отошла в сторону, открывая небольшой лифт. Фон Хольден вошел в него, дверь закрылась, и резная панель вернулась на место.
Лифт опускался три минуты, после чего фон Хольден оказался в просторной, прямоугольной, абсолютно пустой комнате, находившейся на четыреста футов ниже Берен-штрассе. Пол, потолок и стены ее были отделаны большими квадратными плитами из черного мрамора толщиной в десять дюймов.
Он прошел в конец комнаты к блестящей стальной панели, похожей на дорогое произведение абстрактного искусства. Шаги фон Хольдена отдавались гулким эхом. Приблизившись к панели, он остановился и произнес: «Люго», затем назвал пароль из десяти цифр и имя своей матери – «Берта».
Тотчас плита в стене слева от него отодвинулась, и фон Хольден ступил в длинный, тускло освещенный коридор, как и комната отделанный мрамором, только не черным, а голубовато-белым, создававшим впечатление чего-то потустороннего.
Протянувшийся на семьдесят ярдов глухой – без единой двери, – с голыми стенами коридор заканчивался еще одним лифтом, подойдя к которому фон Хольден назвал тот же пароль и добавил еще один номер: 86672.
Опустившись на пятьсот футов, лифт остановился. «Люго», – снова произнес фон Хольден; дверь открылась, и он вошел в «Сад» – место, о котором во всем мире знало не более дюжины человек. Здесь фон Хольден ощущал себя окруженным декорациями какого-то фантастического фильма о далеком будущем. А то, что он проникал сюда, войдя в самый обычный жилой дом, где оказывалась потайная дверь и подвижная панель в стене, походило на сцену из театральной мелодрамы.
Но, как бы нереально все это ни выглядело, «Сад» не был декорацией. Замысел его возник в 1939 году, а само сооружение завершили в 1942–1944 годы, когда сотрудники антифашистской разведки проникли в высшие эшелоны генерального штаба немецкой армии, а союзные войска бомбили самое сердце Третьего Рейха.
Факт существования сооружения со столь невинным названием держался в строжайшей тайне. Началось все со строительства бокового туннеля к ближайшей линии метро, которую закрыли на ремонт, а вырытую породу опускали вниз и вывозили вагонетками по рельсам подземки. Тем же способом на стройку доставляли оборудование, материалы и рабочую силу.
