Государственная власть из средства защиты граждан превращается в их нещадного эксплуататора, поскольку экономика, организованная таким образом, стремится свести к минимуму количество населения, рассматривая любые расходы на него как непроизводительные издержки, подлежащие изживанию.
Следовательно, когда процесс, о котором мечтает Лужков, будет приведен в действие, то вслед за упразднением Советской России (СССР), а затем “реструктурированием” Российской Федерации начнется обособление первичных территориальных элементов — районов, округов и городов. Что же касается самой Москвы, то ее мэр, наконец-то ощутивший себя независимым и свободным, окажется перед точно такой же фрондой префектов и супрефектов, которые так же, как и их патрон, начнут скрупулезно считать, какая часть Москвы является для московского бюджета “донором”, а какая “реципиентом”.
Сошедшая с ума вслед за Лужковым и его единомышленниками, страна получит вместо экономики современного типа, к которой оно созрело, к которой стремится, нечто до такой степени архаичное, что по своим характеристикам будет вторым изданием крепостничества, формой модернизированного средневековья со всеми прелестями его общественных отношений, которые могут существовать лишь в одном случае — если в “субъектах Федерации” будет установлен режим беспощадного насилия, откровенной тирании.
Разумеется, в этих экономических условиях ни о каком развитии производительных сил, современных производств, передовых технологий не может быть и речи. На месте единого экономического организма, расширенного до пределов государственных границ Российской Федерации, должны появиться не менее 89 замкнутых “экономических систем”, существующих в режиме автаркии, представляющих собой нечто вроде “поместий”, увеличенных по сравнению со своими предшественниками в сотни и тысячи раз. Регрессивный характер такого типа хозяйствования приведет к достаточно быстрому абсолютному уменьшению населения страны, его деквалификации и дебилизации. Спрос на высококвалифицированные кадры, особенно в сферах науки, тонкой технологии и образования исчезнет сам собой.
Вслед за сокращением экономического и демографического потенциала в сумасшедшей стране объективно сократятся и возможности обороны. С Россией как великой державой будет покончено. Она прекратит свое существование в течение нескольких, если не одного десятилетия и будет так или иначе захвачена мощными соседями.
Таковы в общих чертах неизбежные последствия бюджетно-экономической доктрины, пропаганда которой интенсивно ведется в последние годы. Внешнеполитическая дезинтеграция страны, осуществленная в период президентства Горбачева, и внутриполитическая дезинтеграция, завершаемая в президентство Ельцина, найдут свое логичное продолжение в окончательном экономическом и государственном распаде России, если только этому процессу саморазложения не будет положен конец.
Россия будет убывать с усилением Москвы (А.Краснов. Мысли вслух.)
Вся страна стремится переехать в Москву. Беженцы из “горячих точек”, оголодавший Север, бандиты из всех уголков страны — все устремляются в столицу. Под обслуживание нарастающей массы городские власти выбивают у федерального центра дополнительные средства, чем привлекают в Москву следующую порцию мигрантов. И так до бесконечности. Если мы не движемся к периферии, то страна сжимается вокруг столицы, государство исчезает.
Россия может прирастать с Сибирью. Если же она прирастает в Москве, то Сибири мы можем очень скоро лишиться. Что мы можем противопоставить китайцам, которых уже миллион сидит в Приморье и еще сто миллионов с вожделением смотрят через границу?
Почему у нас настолько тяжелые отношения у нас с японцами? Японцам, которых на крошечных островах почти столько же, сколько живет нас в России, тесно, и острова, по поводу которых есть хоть какая-то юридическая зацепка, могут стать для них важным фактором развития. Поэтому и нудят: “Отдай острова, отдай острова…” Если бы на Курилах сейчас жило хотя бы десять миллионов населения, и все было переполосовано дорогами, забито предприятиями, кипела бы жизнь как в Японии, никто бы вопроса об их принадлежности не поднимал. А когда там один обтрепанный рыболовный сейнер, да паршивая собака на раздолбанном пирсе, плюс пограничники злые — хуже этой собаки — жрать хотят и смотрят, кому бы в морду дать… Японцы приедут веночки к могилам своих солдат положить, посмотрят и рассвирепеют: на кой ляд вам эти острова, если вы до сих пор живете в наших дотах еще военного времени?
