Не зная, что все это означает для меня, я собралась, стараясь подготовиться к встрече с кем угодно, с другом или с врагом. Возможно, существовала какая-то экстремистская политическая группа, которая и организовала нападение на двор, выступая против моройского правительства. Оглядываясь по сторонам, я выругалась про себя, не обнаружив ничего, что можно было использовать для защиты. Разве что книга Эйба, но какой с нее толк? Будь он и впрямь таким крутым, каким старался казаться, мог бы действительно спрятать в ней напильник. Или принести что-нибудь потяжелее, вроде «Войны и мира».
Потасовка закончилась, по коридору загремели шаги. Сжав кулаки, я отступила на несколько шагов назад и приготовилась обороняться от кого угодно.
«Кто угодно» оказался Эдди Кастилем. И Майклом Теннером.
Дружеские лица — нет, этого я не ожидала. Эдди, мой старый друг еще со времен Академии, тоже новоиспеченный страж, участвовал во многих моих авантюрах, включая организацию побега Виктора Дашкова. Майкл был старше нас, где-то под тридцать, и помогал нам вернуть в прежнее состояние Дмитрия в надежде, что Соню Карп — женщину, которую он любил и которая стала стригоем, — тоже можно будет спасти. Я перевела взгляд с одного на другого.
— Что происходит?
— Я тоже рад тебя видеть, — откликнулся Эдди.
Он вспотел, все еще был в пылу боя, на лице проступили несколько явно только что полученных синяков. В руке он сжимал оружие из арсенала стражей: что-то вроде полицейской дубинки, способной вывести противника из строя, не убивая его. А вот Майкл держал нечто гораздо более ценное: карточку-ключ и металлический ключ от моей камеры.
Мои друзья организовали побег из тюрьмы. Невероятно! Безумные затеи обычно моя прерогатива.
— Ребята, вы… — начала я с хмурым видом. Мысль о бегстве наполняла меня радостью, но как это было сделано, вот что важно. Очевидно, они сражались с моими охранниками. Пробиться сюда было нелегко. — Вы что, вдвоем уложили всех стражей в этом здании?
Майкл отпер дверь, и я тут же бросилась вон из камеры. После того как столько дней я задыхалась, чувствуя давление стен и потолка, вырваться оттуда… это было все равно что оказаться на горном обрыве, где вокруг только ветер и бескрайнее пространство.
— Роза, в этом здании нет стражей. Ну, может, один остался. И вон те.
Эдди сделал жест в том направлении, где недавно была свалка и где теперь в отключке лежали охранники. Конечно, мои друзья никого не убили.
— Все остальные на месте взрыва, — сообразила я. Отдельные фрагменты головоломки начали складываться вместе — включая и то, что взрыв не удивил Лиссу. — Ох, нет! Только не говорите, что это Кристиан взорвал древние моройские памятники!
— Конечно нет, — ответил Эдди; мое предположение, казалось, удивило его. — Если бы он это сделал, другие пользователи огня почувствовали бы это и указали на него.
— Ну, уже хорошо.
Следовало больше верить в их здравомыслие. А может, и нет.
— Мы использовали си-четыре, — объяснил Майкл.
— Где, во имя всего святого, вы…
Я смолкла, увидев, кто стоит в конце коридора. Дмитрий.
Меня очень огорчало, что, сидя в тюрьме, я не могла узнать, как у него дела. Рассказ Таши и Кристиана лишь раздразнил меня. Что ж, вот и ответ. Дмитрий, во всей своей шестифутовой-семидюймовой славе, стоял у входа в коридор, величественный и устрашающий, как и положено любому богу. Проницательный взгляд карих глаз мгновенно оценивал все, стройное тело было напряжено и готово отразить любое нападение. Сосредоточенное выражение лица выдавало такое сильное душевное волнение, что просто не верилось, как это кто-то мог все еще считать его стригоем. Дмитрий просто излучал жизнь, энергию и очень походил на себя самого, каким он был, встав на мою защиту во время ареста. Более того, это был тот же Дмитрий, которого я знала прежде. Тот Дмитрий, который вызывал у людей восхищение и страх. Тот Дмитрий, которого я любила.
— Ты тоже здесь? — Я попыталась напомнить себе, что моя запутанная любовная история не самое важное в мире. — Разве ты не под домашним арестом?
— Он сбежал, — лукаво ответил Эдди. Я уловила истинный смысл его слов: он и Майкл помогли Дмитрию в этом. — Чего еще ждать от горячего парня, который, скорее всего, все еще стригой?
