— Где эксперт по земным обычаям? — спросил Жул Ев. — Позвать его!
Привели эксперта. Эксперт прочёл все книжки, которые удалось купить или выменять на марки на пролетавших мимо галактических кораблях, и просмотрел все телепередачи, которые транслировались по четырнадцатой космической программе. Эксперт долго думал. Может быть, несколько дней, — мы точно не знаем; наконец придумал.
— Есть на Земле древний обычай, — сказал он. — Я читал о нём в одной чрезвычайно редкой книге, изданной на аммиачной планете Сугре, но наверняка переведённой с земных языков.
— Какой обычай?
— Какой обычай? — заволновались члены Верховного Труля.
— Когда на Землю попадает неизвестный человек и они люди, хотят узнать, принцесса ли он (я не знаю, что та кое принцесса, но полагаю, что это признак принадлежности к людям), ему подкладывают под перину горошину.
— Ну и что?
— Если он — принцесса, то утром обязательно пожалуется что плохо спал и весь покрыт синяками. Он почувствует горошину даже через десять перин.
— Замечательно, — сказали члены Труля. — Мы подложим ему горошину, а когда он пожалуется, извинимся и скажем что не заметили, как она туда попала.
На этом бы совещание благополучно окончилось, если бы молодой скептик не спросил у уважаемого собрания:
— А что такое горошина?
Оказалось, даже эксперт не знает, что такое горошина.
Вызвали всех прочих экспертов, но они также не ведали что такое горошина. Стали рассуждать логически: известно что у жителей Земли более тонкая и чувствительная кожа чем у локатейпанцев и колатейпанцев, — пожалуй, это единственное, что их отличает. Значит, надо подложить в кровать к послу такую вещь, которая совершенно не чувствительна для местного жителя, но осязаема для кожи дорогого гостя. Решив так, члены Верховного Труля провели небольшой эксперимент. Принесли десять кроватей и на каждую положили по десять перин. Под перину спрятали по предмету разной величины, формы и степени твёрдости. Вечером уложили на кровати по локатейпанцу, не сказав им о сущности эксперимента.
Утром в присутствии членов Труля и медицинской комиссии подопытных локатейпанцев допросили и осмотрели. Оказалось, что шестеро из них спали спокойно и ничего не заметили, а четверо жаловались на неудобства и синяки. Один из непочувствовавших, однако, испытывал какое-то неосознанное неудобство. Он провёл ночь на зерне местного растения, называемого в просторечье — «чёртово семя». Выяснив это, члены Труля отнесли «чёртово семя» в резиденцию посла и положили под десять перин.
Посол Земли Ольга Барышникова, подлетевшая в это время на попутной сирианской ракете к Локатейпану, ничего, разумеется, не знала.
Ракетодром был подметён и полит импортным одеколоном. Части национальной гвардии выстроились шпалерами от ракеты до здания космопорта. Играли оркестры народных инструментов, и дети, не успела Ольга спуститься по трапу, поднесли ей букеты местных цветов. Старейший из членов Верховного Труля, достопочтенный Жул Ев произнёс небольшую, но прочувственную речь и пригласил Ольгу проследовать к ожидавшему её автомобилю.
— Хорошо ли вы доехали? — спросил Жул Ев Ольгу, когда машина выехала с космодрома и по праздничным улицам столицы поплыла к резиденции земного посла.
— Спасибо, путешествие было отличным, — ответила Ольга, раскланиваясь с горожанами.
— Мы надеемся, что вам у нас понравится, — сказал Жул Ев.
— Я тоже. Я тронута тёплой встречей.
Она и в самом деле была тронута тёплой встречей, и, если бы не опасение нарушить какой-нибудь местный обычай, обидеть любезных хозяев, она вела бы себя менее сдержанно.
Жул Ев и сопровождающие его лица провели Ольгу по всем комнатам посольской резиденции и с особенной гордостью показали ей спальню — громадное помещение, облицованное мрамором, посреди которого возвышалась под альковом кровать, увенчанная грудой перин.
— Это слишком роскошно для меня, — сказала Ольга. — Я, честно говоря, не привыкла к такой роскоши.
И, сказав это, тут же поняла, что совершила какую-то ошибку. Жул Ев переглянулся с другим стариком, и, как ей показалось, неодобрительно. И ещё Ольга заметила, что молодой локатейпанец бочком-бочком продвигается к кровати, будто хочет залезть под перину.
