– Блевать тянет, верно? – произнес голос у меня за спиной. Я обернулась и увидела волшебника Мубина. Если учесть утренний взрыв, выглядел он очень даже неплохо.
– От новой песни сэра Мэтта Гриффлона? – спросила я. – Мне она вообще-то даже нравится. Правда, стиль на любителя…
– Да нет, от того, что теперь будет с Драконьими Землями, – ответил Мубин. – Будь моя воля, я устроил бы там национальный парк. Этакое безопасное пристанище для диких кваркозверей. Правильно говорю, мальчик?
– Кварк, – весело согласился Кваркозверь. Я выдала ему две неоткупоренные банки собачьего корма, и он, довольный, схрумкал их вместе с жестью.
– Тут я с тобой согласна, – сказала я. – Но, если в дальнейшем надумаешь шутки шутить над новым мальчишкой, не привлекай больше Патрика из Ладлоу, хорошо? Паренек такой впечатлительный…
– Если честно, понятия не имею, о чем ты. Вот, полюбуйся!
Говоря так, он простер руку и сузил глаза. В воздухе затрещало. С моего туалетного столика взлетела ваза и поплыла через всю комнату к его протянутой ладони. Кваркозверь возбужденно закваркал. В вазе еще и возник букетик цветов.
– Это тебе, – галантно поклонился колдун, изящным жестом подавая мне розы.
Я опасливо приняла цветы – они ведь не были реальными, что бы вы ни имели в виду под словом «реальность», – просто видимость, созданная с помощью волшебства. В полумраке они мерцали крохотными искрами электричества и медленно меняли цвет, точно заходящее солнце. Они были очень красивы… И определенно за пределами квалификации Мубина.
– Фантастика, – пробормотала я. – Прости за нескромность, но… каким образом?
– Я удивлен не меньше тебя, – сознался он и вытащил из кармана маленькое устройство. Это был портативный шандарометр – прибор для измерения напряжения магических полей. Включив, Мубин передал его мне. Я нацелила шандарометр на него, пока он удерживал на весу вазу.
– Ну и сколько там?
– Три килошандара, – ответила я.
– А на прошлой неделе я с горем пополам выжимал полтора, – сказал Мубин взволнованно. – Даже если списать мою утреннюю трансмутацию на приливную волну, сам я так и остался вдвое могущественней, чем был позавчера…
– Думаешь, это как-то связано с близкой смертью дракона?
– Непосредственная связь драконов и магии так никогда и не была доказана, но, чем ближе я к Драконьим Землям, тем могущественней становлюсь. Там я легко сворачиваю работу, которая в Лондоне семь потов с меня сгоняет.
– Ты в этом плане не одинок, – сухо ответила я. – Я не могу послать мистера Крофта на сколько-нибудь стоящую работу дальше Оксфорда. А Роджер Кьеркегорд так и вовсе опозорился в той геологической экспедиции на Синай…
Волшебник вздохнул.
– Я и сам предпочитаю не работать дальше Йоркшира, тогда как мой отец сохранял могущество до самой Великой Стены Троллей…
– В те времена на свете жило больше драконов, – ответила я. – Получается, чем больше драконов, тем больше магии, и наоборот. Спрашивается в задачнике: вот не станет Мальткассиона, и не иссякнет ли волшебство насовсем? Может, то, что мы сейчас наблюдаем, – что-то вроде последних звонков? Последний рывок двигателя, у которого вот-вот кончится бензин?
Мубин заметно сник.
– Как бы не оказалось все это правдой, – сказал он затем. – Сестры Карамазовы говорили о Большой Магии, но что-то меня смутные сомнения гложут…
– Большая Магия?
Мубин передернул плечами.
– Есть у нас, колдунов, старая такая легенда… О мощном выбросе магической силы, который все изменяет…
– К худу или к добру?
– А вот этого никто не знает.
Мы немного постояли молча.
– Вот бы мне удалось переговорить с Охотником на драконов… – нерешительно выговорила я наконец.
– А есть сейчас такой?
– Должен быть, как я понимаю? Как составная часть Пакта…
– Попытка не пытка, – сказал Мубин. – Существует же вероятность, что дракон не умрет. Как ни крути, а гадалки с провидцами видят лишь какую-то версию будущего. И лишь очень немногие предсказания никакой отмене не подлежат. Может быть, таких и вообще нету.
Оставшись одна, я все смотрела на розы, которые он мне подарил. Мерцая, они постепенно тускнели, – магия, создавшая их, мало-помалу рассеивалась. А потом в мою дверь постучал Оуэн из Райдера. То бишь наш второй летун на коврах. Десять лет назад Оуэн перебежал в Херефорд из третьеразрядного Кембрийского Владычества, что в Среднем Уэльсе. Осуществил он свой побег без большого труда, если учесть его природный талант к полетам на коврах.
