– Матушка Зенобия говорила, что магия – вроде золотых крупинок, подмешанных в песок, – заметил Тайгер. – Эти крупинки стоят уймищу денег, но прежде их необходимо отсеять.
– Верное наблюдение. Но если ты обладаешь магией, заключенной в тебе самом, если ты прошел надлежащее обучение и вдобавок умеешь должным образом направлять свое сознание… Тогда почему бы и не попробовать сделать карьеру успешного волшебника. Тебя ведь тестировали?
– Ну да. Мой показатель сто шестьдесят два и восемь десятых.
– А у меня сто пятьдесят девять и три, – кивнула я. – Ясно. Та еще мы с тобой парочка!
В самом деле, чтобы тобой хоть кто-то заинтересовался, следовало иметь как минимум триста пятьдесят. И свойство это не наживное, а сугубо врожденное. Вроде музыкального слуха или способности ехать задом наперед на одноколесном велосипеде, одновременно жонглируя семью булавами. Этот талант у тебя либо есть, либо его нету.
– Мы с тобой, да еще Нестабильная Мейбл – единственные обычные люди в здании, – уведомила я Тайгера. – Да и то, насчет Мейбл что-то меня смутные сомнения гложут… Это я к тому, чтобы из-за своей нормальности ты себя не считал типа лишенцем.
– Я попытаюсь…
Я открыла дверь в офисные помещения «Казама» и включила свет. Номер «Эйвон» был весьма немаленьким, но его размеры терялись из-за жуткой захламленности. Тут были огромные шкафы для хранения давно устаревших документов и письменные столы, за которыми некогда сидели очень занятые служащие, впоследствии уволенные за ненужностью. Всюду еще громоздились бумаги, валялись старые номера журнала «Заклятия», стояло несколько протертых диванов… а в углу стоял лось. Он безмолвно уставился на нас, пожевывая травку.
– Это Преходящий Лось, – между делом пояснила я, просматривая почту. – Иллюзия. Была оставлена тут в порядке хохмы еще до моего появления. Лось бродит по зданию, время от времени появляясь то там, то тут, являясь то одному человеку, то другому… Есть, кстати, надежда, что в обозримом будущем эта иллюзия уже рассеется.
Тайгер подошел к лосю и коснулся рукой его носа. Его пальцы прошли сквозь нематериальное животное, словно то было клубом дыма. Я сгребла бумаги с одного ближнего стола и переложила их на другой, пододвинула вращающееся кресло и объяснила Тайгеру, как обращаться с телефонной системой.
– Ты можешь отвечать на звонки из любой точки отеля. В смысле, если я не сниму трубку, значит, это должен сделать ты. Запишешь, что скажут, а я позже им отзвонюсь.
– У меня никогда не было письменного стола, – сказал Тайгер, с любовью глядя на предоставленную ему мебель.
– Теперь имеешь. В полном своем распоряжении. Чайник вон там, на боковом столике, видишь?
Тигровая Креветка кивнул.
– Это вечный чайник, о котором я уже говорила. Он всегда полон. Это же относится и к жестянке с печеньем. Можешь угощаться, когда захочется.
Тайгер сразу понял тонкий намек. Я сообщила ему, что сахару мне полпорции, и он без промедления направился к тихо булькавшему чайнику.
– А тут только две печенюшки, – проговорил он разочарованно, заглядывая в коробку.
– Мы, видишь ли, придерживаемся режима экономии. Вместо жестяной коробки, всегда доверху полной печенья, мы пользуемся заколдованной жестянкой, в которой всегда остается две штучки. Ты не поверишь, сколько магической энергии таким образом сберегается!
– Верно, – сказал Тайгер, вытаскивая оба печенья. Закрыв крышку, он затем снова открыл ее – и снова обнаружил там две печенюшки. Он спросил: – А несдобные и несладкие они тоже из-за экономии?
– В точку.
– Кварк.
– Что еще?..
Кваркозверь указывал отточенным когтем на ворох старого тряпья, видневшийся на одном из диванов. Я пригляделась пристальнее. И точно, ворох оказался Выдающимся Кевином Зиппом. Он крепко спал и знай себе тихонько посапывал.
– Доброе утро, Кевин, – жизнерадостно окликнула я. Он приоткрыл глаза, посмотрел на меня, заморгал и сел на диване. Я спросила его: – Как дела в Леоминстере?
Имелась в виду кое-какая работа, которую я подыскала ему в цветочном питомнике Леоминстера. Он должен был предсказывать, каким цветом распустятся еще не раскрывшиеся бутоны. Кевин был в числе наших лучших прорицателей. Из предсказанного им сбывалось не менее семидесяти двух процентов.
