На конце луча метрах в ста от машины засветилась крохотная, посеребренная фигура. Джейран стоял как вкопанный. Он смотрел на удивительный свет, возникший из темноты, и медленно приближающийся в сопровождении странного шума... Любопытство сковало его. Теперь уж он будет стоять, глазея с дурацким интересом на фару, до последней своей минуты.
«Газик» тихо катился ему навстречу Реджеп прибавлял обороты, заставляя мотор реветь что есть мочи и распаляя тем самым любопытство джейрана. Так охотники приблизились к своей жертве. Шерсть джейрана, видимая до малейшей шерстинки, казалась седой под электрическим светом; стройные и тонкие, как тростник, ноги были широко расставлены, и выглядел он поразительно спокойным. Его изящно поднятая мордочка и круглые немигающие глаза выражали наивное изумление – и только.
А из-под брюха его, склонив голову набок, выглядывал длинноногий, как паучок, ягненок.
Реджеп осторожно взял из рук начальника фару. Сапар Мередович поднял дробовик и выстрелил в джейрана в упор.
Таким же образом Сапар Мередович застрелил до рассвета еще двух джейранов. На этом решили кончить. Реджеп развернул изрядно пожелтевшую машину, и охотники помчались домой, на юг.
Водянисто-зеленый, словно плохо заваренный кок-чай, вставал над пустынею рассвет понедельника. Шофер и начальник ехали молча. Сапар Мередович зевал, поеживался и с удовольствием раздумывал о том, что он будет делать с добычей. Три тушки отдаст жене в хозяйство, одну подарит Девлету Курбановичу... А пятую? Сапар Мередович искоса взглянул на худое, обтянутое фиолетово-черной, эфиопской, кожей лицо Реджепа. По справедливости одного джейранчика надо бы отдать шоферу. Только Реджеп не стоит того. Во-первых, он уговаривал вернуться домой, значит, он не заинтересован в добыче. Во-вторых, ему и так неплохо живется. Должен быть счастлив тем, что работает на чистой работе, а не трясется в грузовике по сельским дорогам и не возит камни с карьера.
Сапар Мередович еще раз подозрительно взглянул на Реджепа и, прочитав в его сонном, равнодушном лице полное отсутствие каких-либо претензий или желаний, кроме единственного желания спать, отвернулся успокоенный. Пятого джейранчика надо подарить Клычу Аманычу, председателю райисполкома. Это будет правильно.
Сапар Мередович был вполне удовлетворен охотой. Пять джейранов – отлично! И главное, пустыня не обманула его надежд. Тревог и сомнений как не бывало. Все остается по-прежнему. Ни единая звездочка не сдвинулась со своего места в необъятном пустынном небе, вечном небе, которое он помнит с детства.
Хорошее настроение не могли омрачить даже мысли о предстоящей неделе с ее нудными заботами, сидением в душном кабинете и необходимостью постоянно что-то писать, решать, о чем-то совещаться под жужжание вентилятора. Один из ревизоров (тот самый, что мелькнул метеором) требовал принятия срочных мер по коренному улучшению лекционной работы. Сапар Мередович привык к тому, что от него всегда требуют не просто улучшения, а коренного улучшения. Надо будет поработать. Мобилизовать актив. Самому прочитать пару-тройку лекций на предприятиях и в колхозах. Что поделаешь! Жизнь состоит не из одних удовольствий.
...Солнце уже поднялось высоко. Стало жарко.
Когда подъехали со стороны такыра к колодцу Кзыл-Кятта, Сапар Мередович заметил в тени колодезного домика знакомый мотоцикл с коляской, выкрашенный в яркий маково-красный цвет. Это был мотоцикл Ага Нияза, областного инспектора по делам охоты.
Сапар Мередович велел Реджепу остановиться. Ему захотелось повидать старого приятеля Ага Нияза – вот уж кто по достоинству оценит джейранчиков!
Подходя к дому, он еще издали услышал несколько возбужденных голосов, говоривших наперебой. В темной комнате с низким потолком и земляным полом стояли трое мужчин: грузный, седеющий, с багровым лицом Ага Нияз в своем куцем холщовом костюмчике и с полевой сумкой через плечо, какой-то старый чабан и незнакомый молодой парень в ковбойке и в белой соломенной шляпе. И еще – босоногий мальчишка лет двенадцати, который стоял рядом с чабаном, вцепившись пальцами в его грязный халат.
