Папка № 145. Ибрагим Хушба. Южный Ливан, город Цидон
25 ноября 1997 года, 5:30
Ибрагим Хушба, командир отряда Хезболлы портового города Цидон, высокий худощавый мужчина лет тридцати, возвращался домой. Уже две ночи кряду он не спал, и холодный утренний ветер, бивший в лицо через открытые окна машины, сейчас казался ему не только приятным, но и необходимым.
Его отряд, «шаливший» на израильско-ливанской границе, не простаивал без дела: за военные акции хорошо платили, так что поддерживать постоянную активность, придумывать новые хитроумные планы вылазок стало не только непреходящей головной болью, но и большим удовольствием для Ибрагима.
На этот раз не повезло: израильтяне застукали его людей, и началась артиллерийская свистопляска, разметавшая всех и вся вокруг. Он надеялся, что с наступлением темноты обстрел, как это часто бывало, прекратится, но обозленный противник перешел все возможные границы: исключая небольшие перерывы, вой падающих снарядов продолжался почти всю ночь, и выйти на дело не представлялось никакой возможности. Потери этой полубезумной ночи казались совершенно бессмысленными. Двое боевиков, погибших от осколков, и третий, которого пришлось пристрелить (в самом деле – не тащить же с собой тяжелораненого?) виделись ему не столько жертвами, сколько символами ничем не оправданных расходов.
Так же, как деньги к деньгам, неудача тянет за собой неудачу. Судя по сообщениям радио противника, снаряды, посланные его людьми, упали в поле, не причинив практически никакого вреда. Если информация подтвердится, для него, Ибрагима, это означает, что плата за проведенную боевую акцию окажется нулевой: иранский хозяин судит только по результатам. Кто покроет ему расходы на подготовку, зарплату боевикам и прочие десятки мелочей, без которых невозможна ни одна акция? Он очень не любил проигрывать ни в деле, ни в бою.
Да, ни в деле, ни в бою… Особой разницы между двумя важнейшими в жизни мужчины ипостасями он не видел: в бизнесе – как на войне, на войне – как в бизнесе. По глубокому убеждению Ибрагима, одно должно было служить другому, и он с трудом понимал людей, посвятивших себя единственной цели. Примитивные вояки, умевшие только убивать и грабить, вызывали у него не меньшее отвращение, чем короли наркобизнеса, не испытывающие патриотических чувств и способные говорить исключительно о деле и доходах. Нет, он не примитив какой-нибудь, а настоящий умный и хитрый левантиец, способный позаботиться не только о своей семье и собственном брюхе, но и всей кожей почувствовать горе своего народа.