Последняя милость - страница 133

Это был обычный земляной погреб, в котором хранились ящики с пивом и вином, мешки с картошкой, репой и пастернаком. Здесь пахло паутиной и дымом. Бювуар посветил фонариком в дальний угол и увидел медленно подползающую к нему волну дыма. Бювуар смотрел на нее как загипнотизированный. Но недолго.

— Николь?! Петров?! — для очистки совести крикнул он, пятясь обратно к лестнице. Он уже понял, что их здесь нет.

— Быстрее, Жан Ги! — голос Гамаша звучал встревоженно. Бювуар высунул голову из люка и увидел, что дверь в соседнюю комнату уже начинает дымиться. Она могла вспыхнуть в любую минуту.

Гамаш рывком вытянул его из люка.

Теперь в кухне был отчетливо слышен нарастающий рев бушующего пламени. Огонь приближался. Выкрики, доносящиеся снаружи, стали еще более громкими и нервными.

— В таких старых домах почти всегда есть вторая лестница, — сказал Гамаш, освещая фонариком стены кухни. — Она небольшая и, скорее всего, скрыта под обшивкой.

Бювуар начал распахивать шкафы, пока Гамаш простукивал обшитые в шпунт стены. Бювуар совсем забыл дом своей grand-mère[69] в Шарлевуа, с его потайной лесенкой на кухне. Он не вспоминал о ней много лет. Не хотел. Бювуар старался навсегда похоронить эти воспоминания как можно глубже, и ему это почти удалось. Но теперь он оказался в этом незнакомом пылающем доме, и память решила вернуться к нему. Воспоминания накатывали медленно и неумолимо, как волна дыма в подвале, постепенно полностью поглощая его. Внезапно Бювуар снова стал маленьким мальчиком, притаившимся на темной лестнице в задней части дома. Он прятался от своего брата. Прятался до тех пор, пока ему это не надоело, и он решил выйти. Дверь оказалась запертой снаружи. На лестнице совсем не было света, и внезапно он почувствовал, что ему нечем дышать. Стены медленно сдвигались, как будто собираясь раздавить его. Ступени жалобно скрипели. Такой знакомый и уютный дом вдруг стал чужим и враждебным. Когда бьющегося в истерике ребенка наконец обнаружили и извлекли на свет божий, брат утверждал, что все получилось случайно. Но Жан Ги не поверил ему и так никогда и не простил.

В возрасте шести лет Жан Ги Бювуар понял, что никому нельзя доверять и нигде нельзя чувствовать себя в безопасности.

— Сюда!

Он направил фонарик в низенький дверной проем, который обнаружил в небольшом чулане. За ней виднелись узкие, крутые ступени. Посветив фонариком вверх, Бювуар увидел закрытую крышку люка. Оставалось только молиться о том, чтобы она не оказалась запертой.

— Пойдем! — Гамаш отстранил Бювуара и начал первым подниматься наверх. Оглянувшись, он удивленно посмотрел на Жана Ги, который, казалось, никак не мог решиться ступить на темную лестницу. — Ну что же ты? Идем.

Лестница явно была рассчитана на худых квебекских фермеров начала двадцатого века, а не на хорошо упитанных офицеров Сюртэ начала двадцать первого, да еще и одетых в объемистую зимнюю одежду и пожарную форму. Им приходилось буквально ползком протискиваться наверх. Гамаш снял шлем, и Бювуар последовал его примеру, с радостью избавившись от этого обременительного предмета экипировки. Они медленно продвигались вперед, к закрытому люку. Сердце Бювуара бешено колотилось в груди, дыхание стало частым и прерывистым. Действительно ли запах дыма стал сильнее, или ему показалось? Нет, не показалось. Бювуар обернулся. Он был почти уверен, что увидит подбирающиеся к ним снизу языки пламени, но увидел только темноту. Его это отнюдь не утешило. Сейчас ему хотелось только одного — поскорее выбраться отсюда. Даже если весь второй этаж пылал, как свеча, это все равно лучше, чем быть замурованным на этой проклятой лестнице.

Гамаш уперся плечом в крышку люка и попытался приподнять ее.

Ничего не произошло.

Он толкнул сильнее. Крышка даже не шелохнулась.

Бювуар посветил фонариком вниз. Из-под низенькой двери просачивался дым. А люк над ними был заперт.

— Давайте я попробую. — Он попытался протиснуться мимо Гамаша, хотя изначально было ясно, что даже мыши это вряд ли бы удалось. — Подденьте ее топором! — повысил голос Бювуар.

У него начался нервный зуд, катастрофически не хватало воздуха, голова кружилась, и ему казалось, что он в любую секунду может потерять сознание.