— Юристы дикари, — подтверждаю. — Но смотря какие юристы. И смотря когда и при каких обстоятельствах.
— Понятно, — говорит глазастая.
Что ей понятно — этого я не знаю. И знать не хочу. Прощаюсь. Бегу стремглав, потому что Бурлака уйдет, не дождавшись.
Ждет, однако, хотя уже без четверти девять. С ним два шарообразных существа, закутанных по-зимнему, — одно покрупнее, другое — помельче.
— А это зачем? — спрашиваю.
— Казенный ты парень, Кручинин! — укоряет меня Бурлака. — Холостяк периода средневековья. Ты бы порадовался подрастающей смене, тем паче — есть на что посмотреть.
— Темно, — говорю, — не видно.
— А мы пройдем, где светлей.
— Ладно. В другой раз. Прогуливаешь перед сном?
— Точно, товарищ капитан. Ну, собачонки мои, пошли.
Идем, ковыляем, щебечем без умолку.
— Слушай, — говорю, — минусовая температура. Горло простудят.
— Не простудят! — усмехается Бурлака. — Они у меня закаленные.
Приходится приспосабливаться.
— Какие новости? — спрашиваю.
— Да какие ж новости в воскресенье! «Спартак» «Химику» продул.
— Я за «Спартак» не болею.
— А за кого ты болеешь? Ты за себя болеешь, а шайба в ворота не идет. И не пойдет, пока пас от меня не получишь.
— Команда у тебя многочисленная, — говорю. — Целое спортобщество. А толку мало.
— Тебе все мало! — гордится собой Бурлака. — Аппетит большой! А можно сказать, за считанные дни весь микрорайон прочесали. Да еще рестораны, такси. Можешь на схемке своей повычеркивать: «Химпромпроект», «гастроном», номер одиннадцатый по Энергетической — музшкола, и седьмой и девятый — жилые.
— Не тяп-ляп?
— Под моим повседневным контролем! — ухмыляется Бурлака. — Арифметика простая: где допустимо, чтобы по пьянке распсиховались? Да в любой квартире, не исключая даже культурных граждан или крупных интеллигентов. Но если бы бутылкой или еще чем, а то ведь ножом! Нож такого рода не во всякой квартире держат, и не всякий, хотя и по пьянке, за него схватится. Где-то старушка с детьми, где-то муж с женой — примерного поведения, профессор из политехнического, сын у него, по сведениям, драчун, а при папаше не посмеет. Этих отсеиваем, нож там не типичен.
— Ну, это ясно.
— Зачем далеко ходить: Энергетическая, десять, второй подъезд, первый этаж. Коренева Вера Петровна. С мамашей и пацаном. Обмотчица на «Электрокабеле», ударник комтруда, с Доски почета не слазит, член парткома, депутат горсовета. Ну, какой тут, к черту, нож? Ножом пырнуть — надо еще уметь, тренировка нужна, склонность.
— А есть такие, которые склонны?
— Пока нету, — беззаботно отвечает Бурлака. — Но должны быть. А не будет — наша версия тю-тю…
— Ну, это по линии преступления, — перехожу к главному. — А по линии потерпевшего?
Бурлака сдвигает шляпу на затылок.
— По этой линии есть предложение держаться выжидательной тактики.
— Тактика такая не для нас, — говорю. — Давай-ка шевелить мозгами. Мы ищем, где прописан и где проживал, а он у нас не проживал и не прописан. Допускаешь? Приезжий!
Эту самую хлопотливую для розыска версию Бурлака встречает так, будто мы ее уже сто раз обсуждали. Тоже, видно, думал о ней и бога молил, чтобы она не оправдалась.
— Тем паче, — говорит. — Потерпим. Где-то аукнется, а у нас откликнется.
Цитирую Константина Федоровича — о связях.
— Без связей, — говорю, — мы слепые.
— Можно и на ощупь, — говорит Бурлака. — И такое бывало. Это уж как пофартит.
— Задний ход? — поддеваю его, насмешничаю. — За неделю размотаем?
— За неделю размотаем, — подтверждает он невозмутимо. — Между прочим, на бабенку, которая справлялась в больнице, уже, можно сказать, вышли.
Между прочим? Да с этого-то и следовало начинать! Это же ниточка, если не оборвется.
Иванчихина Клавдия Семеновна, Энергетическая десять, квартира сорок три, артель «Трикотажсбыт», надомница, незамужняя, приблизительно через четыре часа после звонка в больницу отбыла в неизвестном направлении, имея при себе чемодан, сумку хозяйственную и билет на поезд дальнего следования — по словам соседей.
Так и создаются ложные алиби. Но нужно еще доказать, что это она звонила в больницу!
— Нужно, — соглашается Бурлака. — А я разве утверждаю? Я предполагаю. Обстановочка больно подозрительная, и улица, которая у нас на учете, и дом, и, основное, соседи мнутся, тайну из этого делают. Я пока что, сам понимаешь, в том районе не расшифровываюсь — это через вторых лиц.
