Только после этого он постучал в дверь.
— Vkhodi.
Молодой капитан вошел в небольшой кабинет и закрыл за собой дверь. Держа головной убор в руке, он остановился и вытянулся:
— Капитан Роман Романович Таланов по вашему приказанию прибыл!
Человеку, смотревшему на него из-за стола, не было и тридцати, что очень удивило капитана Таланова. Он прибыл, чтобы встретиться с высокопоставленным офицером КГБ и, конечно же, ожидал кого-то соответствующего возраста. Человек был в костюме и галстуке, маленький, худой и не особенно значительный. На взгляд русского офицера, он не служил в своей жизни ни дня.
Таланов не выдал никакого намека на это, но был разочарован. Для него, как и для любого военного, офицеры КГБ делились на два класса — Sapogi и pidzhaki. Этот молодой человек, возможно, был высокопоставленным чиновником госбезопасности, но для военного это был просто гражданский. Пиджак.
Человек встал, обошел стол, а затем сел на его край. Небольшая сутулость резко контрастировала с осанкой офицера, стоящего перед ним.
Он не представился. Он просто сказал:
— Вы только что вернулись из Афганистана.
— Да, товарищ.
— Я не буду спрашивать, каково вам там было, так как в этом не разбираюсь и, вероятно, это будет пустой треп.
Капитан застыл, словно каменный.
«Пиджак» продолжил:
— Вы из спецназа ГРУ. Сил специального назначения. Вы действовали в тылу врага в Афганистане. Даже за границей, в Пакистане.
Это не было вопросом, и капитан ничего не ответил.
С улыбкой, человек, развалившийся на столе, продолжил:
— И даже в качестве члена самых элитных сил специального назначения в военной разведке, вы выделялись. Интеллект, настойчивость, инициативность. — Он подмигнул Таланову. — Преданность.
Голубые глаза Таланова смотрели в одну точку на стене за столом, так что подмигивание он пропустил. Он мощным голосом ответил хорошо отрепетованной мантрой:
— Служу Советскому Союзу!
«Пиджак» полуприкрыл глаза, но Таланов это также пропустил.
— Расслабьтесь, товарищ. Посмотрите на меня, а не на стену. Я не ваш командир. Я просто товарищ, который хочет поговорить с другим товарищем, а не чертовым роботом.
Таланов не расслабился, но сместил взгляд со стены на человека из КГБ.
— Вы родились на Украине. В Херсоне. Ваши родители были русскими.
— Да, товарищ.
— Я сам из Санкт-Петербурга[3], но ездил на лето к бабушке в Одессу, недалеко от того места, где вы выросли.
— Да, товарищ.
«Пиджак» вздохнул, разочарованный непробиваемым формализмом спецназовца. Он спросил:
— Вы гордитесь этими медалями на вашей груди?
На лице Таланова впервые проявились эмоции. Это была нерешительность:
— Я… Они… Я служу…
— Да, вы служите Советскому Союзу. Da, капитан, это отмечено должным образом. Но что, если я скажу вам прямо сейчас снять их и больше никогда не надевать?
— Я не понимаю, товарищ.
— Мы следили за вами, особенно за вашими операциями в тылу врага. Мы исследовали каждый аспект вашей личной жизни, того немного, что можно назвать этим словом. И мы пришли к выводу, что вы мало заинтересованы во благе Коммунистической партии и более заинтересованы в самой своей работе. У вас, уважаемый капитан, имеется рабское желание отличиться. Но мы не заметили никакой выраженной страсти к коллективизму или уникального восхищения командной экономикой.
Таланов хранил молчание. Это что, проверка лояльности Партии?
«Пиджак» продолжил:
— Председатель[4] Черненко умрет через несколько месяцев. Возможно, недель.
Капитан Таланов моргнул. Что за безумные разговоры? Если бы кто-то сказал то же самое человеку из КГБ на их базе в Афганистане, его бы больше никто никогда не увидел.
«Пиджак» продолжил:
— Это правда. Его скрывают от общественности, потому что он находится в инвалидной коляске и проводит большую часть времени в Кремлевской больнице в Кунцево. Сердце, легкие, печень. У старого ублюдка больше не работает ничего. На посту госсекретаря его сменит Горбачев — конечно, вы слышали, что он следующий в очереди. Это должно быть известно в любой пещере в Афганистане.
Молодой офицер ничего не ответил.
— Вы хотите знать, откуда я это знаю?
Таланов медленно ответил:
