Берендеев Кирилл
Последняя битва идущего во тьму
Алексею Лебедеву
с благодарностью за предоставленную
возможность воспользоваться
его собственной идеей
O, Russian land!
Уже за шеломянемъ еси...
В мир возвращался свет. Заря медленно разгоралась, окрашивая далекую гряду гор в нежно-розовый цвет, возвращая небесам голубизну полудня. Темнота лениво отходила на запад, поднимая за собой с болотистых низин, с колков, заросших сухим вереском, белесые рваные клочья тумана. Роса покрыла серебром побуревшую от долгой засухи траву.
Битва закончилась. Тьма снова отступила, поверженная в который уже раз здесь, на дальних подступах к столице, на заставах, окруживших сердце королевства непроходимым заслоном. Оставшиеся в живых после жестокой схватки призраки медленно устало сбивались в отряды и отступали. Не бежали в панике, не в их это привычках, но достойно проиграв эту битву, шли прочь, охраняя тылы, чтобы готовиться к новой. Той, что будет, возможно, завтра через день, через неделю, через месяц...
Солнечные лучи касались обезображенных тел нападавших, в беспорядке разбросанных по лугу, покрытых уродливыми дымящимися от жаркой крови ранами, и те, ярко вспыхнув, во мгновение исчезали от губительного для них света. Оставались лишь тела защитников, мужественно принявших первый удар нападавшей нечисти на себя и полегших в неравной схватке. Идущий во Тьму в этот раз запоздал, его меч принялся за кровавую работу много позже, чем хотелось бы, и немало соратников полегло, прежде чем появился на поле доблестный воитель, вновь и вновь помогающий королевству противостоять беспрерывным нападкам из соседнего мира.
Идущий во Тьму устало склонился к земле, вытер струившийся по лбу пот рукавицей и обернулся. Солнце окончательно вступило в свои права, призраки исчезли, затерявшись в полумраке далекого леса - где-то там проходит граница между мирами. Теперь можно возвращаться. Новые испытания преодолены, набег отражен, жизнь королевства постепенно возвращается в привычное русло.
Вытирая лезвие меча пучком засушенной травы - эх, дождичка бы! хорошего летнего ливня - он посмотрел на оставшихся воинов. Раненые медленно вставали, помогая друг другу, живые занимались умершими, дожидаясь, когда прибудет подмога из расположенного неподалеку монастыря.
Молоденькая монашка поднесла ему ендову ключевой воды и расшитый петухами рушник. Он ополоснул лицо, сделал несколько хороших глотков от которых заломило зубы, а остаток выплеснул себе на шею. Брызги полетели во все стороны, девушка засмеялась.
- Как тебя зовут, красавица? - поинтересовался он.
- Марфа, - девушка потупила глаза, засмущавшись, обернулась к своим товаркам, что с пузырями живой и мертвой воды ходили среди павших. Воины осторожно поднимались, вставали на ноги, приходя в себя, возвращаясь из потустороннего мира чтобы быть готовыми к новой неумолимо предстоящей схватке.
Доктор задумчиво поправил очки и взглянул на молодого человека.
- А дальше? - спросил он.
Молодой человек заерзал на стуле как провинившийся школьник.
- Это все, - едва слышно произнес он. - Потом я обязательно просыпаюсь. Ну иной раз чуть погодя, когда как. Но всегда, едва только заканчивается битва, я обнаруживаю себя в собственной постели. А иногда я слышу громы небесные, которые возвещают местных жителей о моем уходе во Тьму.
- Как я полагаю, будильник.
- Да. Верно. Как-то давным-давно настоятельница этого монастыря сказала мне, что мир, куда я ухожу после каждой битвы - лишь странный сон, а явь - вот она - королевство, призраки и прочее.
- Логично. С этой точки зрения весьма логично, - доктор снял очки, протер их и водрузил обратно на переносицу. При этом он задел локтем табличку со своей фамилией и инициалами, стоящую на углу стола, она сдвинулась с места и забликовала. Молодой человек вздрогнул, дернул головой, отшатнувшись от попавшего в глаза "зайчика".
- Насколько это серьезно, - он беспокойно заерзал на стуле, пытаясь вспомнить чудное имя доктора, - Зосима Петрович?
Кажется, угадал. Психоневролог потер переносицу, пожал плечами и, наконец, произнес:
