Ему и в голову не могло прийти, что император с канцлером попросту сбежали из каюты его величества, потребовав у искина открыть проход к ближайшему альфа-корвету, минуя все посты охраны. Тот, похоже, был чем-то сильно занят, так как не стал, по обыкновению, зло вышучивать высокопоставленных беглецов, а просто выполнил просьбу. Также железного истукана обязали сообщать всем желающим видеть императора, что они с канцлером заняты важным делом, и их нельзя беспокоить.
— Уф, хорошо! — выдохнул Алексей, выпив первую стопку ледяной водки и закусив мясным рулетиком. — Водка тут действительно отличная. Да и мясо вкусное.
— Потому сюда и захожу, когда в город выбираюсь, — кивнул Виктор, последовав его примеру. — Интересно, что подумает Таркович, когда ему сообщат, что мы тут водку жрем?
— Да пусть что хочет, то и думает! — раздраженно махнул вилкой император. — Переживет. Надоело мне все, понимаешь? Устал как собака! Каждому чего-то от меня надо, перед каждым я вынужден что-то из себя корчить. Офицеры смотрят преданными собачьими взглядами, от которых мне выть хочется. Только с тобой могу побыть самим собой.
— Что делать, работа такая, — философски заметил канцлер, наливая по второй.
— Да чтоб она к чертям в ад провалилась, эта работа! — агрессивно выдохнул Алексей. — Как хорошо было на Ортае-IV! Добывай руду и ни о чем не думай! А здесь… — он обреченно махнул рукой. — Здесь совсем тошно…
— Что-то ты скис, — укоризненно покачал головой Виктор. — Что случилось-то? Давай колись.
— Да достали меня… — понурился император. — С людьми дела хоть говорить есть о чем. Но после победы ко мне постоянно пытаются бездельники и шаркуны примазаться, парочка даже на крейсер каким-то чудом просочилась. Как начали мне яд в уши вливать, там чуть не стошнило — приказал службе безопасности надавать пинков и вышвырнуть с корабля, предупредив, что если подобные личности еще раз появятся, то кое-кто сильно пожалеет. А что во дворце Алины творится!.. Там такой серпентарий, такое сборище гадюк и пауков, шипящих друг на друга и стремящихся утопить сотоварища любой ценой… Один раз сунулся, так едва сбежал.
— Почему? — с недоумением спросил канцлер.
— Чуть фрейлины не изнасиловали, причем в присутствии полностью одобряющей это жены… — с гадливостью бросил Алексей. — Вокруг нее сплошные ничтожества собрались, но при этом считающие себя пупом земли. Все надеются влияние на меня обрести через Алину. СБ докладывала, что там у них всякие заговоры цветут пышным цветом, впрочем, неопасные — дурью маются. На серьезные вещи ни один не способен — пустые людишки. Они не понимают, что я их презираю. Завидуют моим людям, считая себя более достойными императорской милости, хотя ничего, в отличие от моих, для страны не сделали. И не хотят делать!
— Императорский двор всегда был тем еще гадюшником, — усмехнулся Виктор. — Даже в мое время. Поэтому толковые императоры и сидят большей частью на БК, куда шушере ходу нет. А двор… Двор — это отстойник, где собираются самые бесполезные и бестолковые люди Империи. Пусть себе варятся в своем соку, главное, чтобы вреда не приносили. Однако оставлять двор без присмотра тоже нельзя, это может плохо кончиться, что тоже случалось. Думаю, стоит подобрать жестких и решительных обер-камергера с первой статс-дамой, которые смогут навести там хоть какой-то порядок. Иначе Алина совсем стыд потеряет, она, извини уж, почти перестала скрывать свои шашни с молодыми дворянами и даже дворянками.
— Да мне толковые люди в других местах нужны! — отмахнулся император. — Сам знаешь, как их не хватает.
— Есть выход… — очень язвительно улыбнулся канцлер. — Возведи в графское достоинство отличившихся синтарцев. Не из старых родов, те и так родовиты, как не знаю кто. И назначь во дворец. Синтарцы там быстро по своему разумению порядок наведут.
— Ага, кладбищенский! — весело хохотнул Алексей. — Они же, как все это увидят, так просто передавят бездельников.
— Если ты запретишь, они не станут убивать, — возразил Виктор. — Ну, подумаешь, дадут кому-то по шее или руку сломают. Никто из хлыщей и не пикнет — они же не идиоты, чтобы синтарцев на дуэль вызывать. Жить им, как и всем другим, еще хочется.
