— Вчера у нас был вечер дружбы норвежцев и англичан, — сказал Курбатов. — Было две группы моряков: с английского «Сильверсэнда» и с «Вестероллена» — норвежского судна. Последнее пришло вчера утром, оно стоит еще на рейде в ожидании места у причала. А для «Джулиуса» мы проводили мероприятие… Подождите, сейчас уточню.
Начальник Интерклуба перекинул листок настольного календаря.
— Вот, — сказал он. — Вечер встречи с моряками из Западной Германии. Тринадцатое число. Значит, это было позавчера.
— Следовательно, вы можете утверждать, что вчера моряков с «Джулиуса Пиккенпека» у вас не было? — спросил Юрий Алексеевич.
— Не было организованных групп с этого судна. А одиночки, уже побывавшие у нас однажды и знающие дорогу сюда, заходят к нам, как говорится, «на огонек». У многих из них пользуется популярностью наш бар.
— А вот этот человек был у вас вчера?
Майор Леденев показал Семену Ивановичу фотографию радиста.
— Знакомое лицо… По-моему, я его видел. Но вам лучше спросить у нашей тети Дуни. Уж если он у нее что-нибудь покупал, она запомнила его.
— Вчера вы были в помещении Интерклуба в течение всего вечера?
— Да, вчера я задержался до десяти.
— Вы не допускаете какой-нибудь ссоры между моряками?
— Допускаю. У нас бывают подобные вещи. Редко, но бывают. Особенно в баре… Мы, конечно, всегда начеку. Но вчера ничего такого не было. Во всяком случае, в моем присутствии. А если б что-нибудь случилось потом, мне бы уже доложили. Еще раз советую поговорить с Савицкой. Не забудьте спросить и тех переводчиц, что дежурили вчера вечером.
«Молодец, — мысленно похвалил Курбатова Леденев, — четко все излагает. И даже не спросит, кто этот человек, которым интересуется уголовный розыск, зачем он нам. Выдержка…»
— Сколько вам лет, Семен Иванович?
— Двадцать семь, — ответил Курбатов и вдруг покраснел. — А что?
— Да нет, я просто так. Трудно вам, наверно, бывает: сложная публика…
— Бывает временами трудно. Но дело-то важное, можно и потерпеть.
Он уже справился с замешательством и спросил деловым тоном:
— Пригласить Евдокию Абрамовну?
— Нет, я пройду к ней. Сейчас ведь посетителей не ожидается.
— Первые прибудут через полтора часа, не раньше.
— Мне, — сказал Юрий Алексеевич, — надо бы иметь списочек вчерашних переводчиц… Не составите ли, пока я буду говорить с Савицкой?
— Список есть, — ответил Курбатов. — Вот он, возьмите.
Рабочих в баре, когда майор вошел туда, уже не было. Евдокия Абрамовна возилась за стойкой, расставляя посуду и бутылки.
— Если выпить, то я еще не готова, подождать придется, — сказала Евдокия Абрамовна Юрию Алексеевичу, видимо, приняв его за раннего посетителя.
— Нет, нет, Евдокия Абрамовна. Мне надо поговорить с вами. Позвольте представиться — инспектор уголовного розыска. Зовут меня Юрий Алексеевич.
— Очень приятно, — сказала буфетчица. — А меня звать Евдокией Абрамовной. Иностранцы, так они тетей Дуней кличут…
Они сели за один из столиков в пустом зале бара, и Леденев достал фотографию Груннерта.
— Не доводилось вам видеть здесь этого человека? — спросил он.
— Видела, — сказала буфетчица. — Это немец из ФРГ. Был у меня здесь. Вчера и позавчера. Первый раз они всей командой были, а вчера он с двумя другими пришел. Пьет крепко, но головы не теряет. Зовут его Оскар, он вчера подходил ко мне, когда бутылку водки навынос брал, и все пальцем в грудь тыкал и приговаривал: «Оскар, Оскар…» По-русски не говорит.
