Ох, Бездна, что за глупая баба всё-таки! Конечно же я жив. По крайней мере, теперь. Хотя, что с жизнючек взять? Стоп!.. Это что еще за Палач Империи, рога беса мне в зад?! Что за бредятина?!
От бессилия пришлось вновь прикрыть глаза, потому как шевелиться не хотелось от слова совсем. Но все мои вялотекущие размышления были прерваны настоящим людским галопом, и стоило вновь раскрыть веки, как несколько секунд спустя в уже открытом дверном проёме замаячило несколько женских силуэтов знакомых лисиц, но в глаза почти сразу бросилась неприкрытая радость и наполненные небывалым удивлением глаза.
‒ Лазарев… ‒ горько сглотнула фон Тек, нерешительно ступая вперед и чуть ли не спотыкаясь при каждом шаге. ‒ Живой…
Простояв недолго в проёме, остальные лисицы одна за другой прошествовали внутрь покоев следом за своей начальницей. Правда, я разглядел один неоспоримый и важный факт. Точнее целых два факта. Во-первых, девушки выглядели совсем не так, как прежде, и все кардинально переменились в лучшую для себя сторону. В особенности Хельга. Чего только стоил брючный официальный костюм и длинная светлая коса. Теперь магиня выглядела не извечно уставшим изгоем, а настоящей дворянкой, которой на вид было всего лет двадцать пять, да и улыбающееся лицо женщины, словно сияло.
А во-вторых, взор практически сразу устремился за выпирающий живот обескураженной Ванессы. Магиня жизни оказалась беременна, и срок был уже довольно солидный. Мозги еще не успели сложить все неоспоримые факты воедино, как лицо тотчас скривилось, будто от зубной боли, а глаза закатились от дерьмового осознания ситуации.
Чтоб меня херувимы на свои копья света вознесли! Теперь мне понятно, о чем именно говорила Бездна. Дрянь!
‒ Ну привет, красавицы, ‒ усмехнулся кисло я, вновь разлепляя веки. ‒ По глазам вижу, что не ждали.
‒ Это действительно он… ‒ кивнула с нарастающей лучезарной улыбкой ла Валет, переглянувшись с лисицами.
‒ И всё такой же суровый грубиян и язва, ‒ вырвалось у Ванессы.
‒ А ты всё также не можешь держать свой длинный язычок за зубами, ‒ не остался я в долгу.
‒ Ха-ха-ха! ‒ рассмеялась заливисто целительница, прикрыв ладошкой губы. ‒ Это и вправду Лазарев.
А затем уже вдох спустя я оказался в объятиях Хельги под довольный и радостный смех остальных девушек.
‒ Живой… Пришел в себя… А мы уже… ‒ с покрасневшими глазами шептала фон Тек, лаская мои волосы и покрывая щеки поцелуями. ‒ Живой…
Отчего так гадко и в то же время приятно на душе?
‒ Сколько я провалялся овощем? ‒ потеплевшим тоном спросил я, пальцем убирая выбившийся локон из прически женщины.
‒ Год. Даже чуть больше… ‒ с расцветающей и обворожительной улыбкой на губах прошептала та. ‒ Если точнее, то год и тридцать пять дней.
Чтоб я сдох! Вот же сучья кровь!
‒ Уведомьте остальных! ‒ вдруг обернувшись к девушкам, громко заявила начальница службы безопасности. ‒ С кого начать вы сами знаете…
‒ Но прежде, чем вы начнете обо всём докладывать, ‒ резко отозвался я, прекращая начавшийся гвалт, отчего телодвижения лисиц замедлились и все присутствующие уставились на меня. ‒ Кто-нибудь подайте мне, наконец, воды, принесите зеркало и срочно узнайте, как сейчас себя чувствует Рита. Срочно!
* * *
Российская Империя. Санкт-Петербург.
Александровский дворец.
Тренировочной полигон Романовых.
Полчаса спустя…
Лёд и разлитая сила духа были повсюду. Появись сейчас на полигоне какой-нибудь незнакомец, то многие могли бы посчитать, что в радиусе нескольких десятков метров в начале жаркого лета вновь вернулась суровая и лютая русская зима, однако весь заснеженный и заледенелый пейзаж лишь своим присутствуем разбавлял силуэт высокого черноволосого мужчины, что был пропитан потом до самой нитки.
Ростислав Романов был в своей стихии. За минувший год будущий император Российской Империи изменился до неузнаваемости. Он заметно повзрослел, в глазах исчезло юношеское ребячество, а на смену ему пришел ледяной и колючий холод. Количество мышц на теле заметно увеличилось, однако один неоспоримый факт оставался неизменным. Парень так и не смог вернуться к возможному пику своих сил, а раны от амерских проклятий так и не покинули его тело до конца и продолжали медленно, но верно подтачивать организм цесаревича с каждым днём.
