"Ну, я не самый последний человек на этом свете", - отвечал себе парень.
"И все-таки она ушла от тебя", - подначивал Виктора другой Егоров: злой, беспощадный и прямолинейный до грубости.
"Да, ушла, - соглашался Виктор. - Ушла! Значит, так тому и быть. Что я могу сделать?"
"Драться за нее, бороться. Биться! Ведь ты ни разу не проиграл, а поэтому вернулся. Так давай: выиграй, победи его", - наседал Егоров, и глаза его яростно блестели.
"Да, там я выиграл. Но здесь другие правила, другая жизнь. Я не знаю ее, а поэтому силы не на моей стороне", - отвечал Виктор.
"На твоей, конечно же, на твоей, ты опытен, силен, ты победишь, утверждал Егоров, - только попробуй, давай!"
Виктор тер лоб и думал. Курил, слегка раскачиваясь на стуле, и продолжал напряженно размышлять.
"Нет, - говорил он себе, - насилие и любовь несовместимы. Тот ни в чем не виноват, а Ирина сделала выбор. Это ее решение, и изменить его он, Виктор, не вправе. Вмешиваться в их жизнь - тем более. Достаточно того, что он искренне натворил там, куда его, по большому счету, никто не приглашал".
"Нет, - все тверже отвечал Виктор, - как можно драться за любовь? Мне остается только просто любить. А драться? Может, годик назад я бы сделал это. Нет, даже наверняка подрался. Но сейчас любовь не захватишь силой, не отвоюешь. Я слишком хорошо это понял там".
"А если попробовать?" - не оставлял надежды Егоров.
"Нет, - уверенно и твердо отвечал Виктор. - В мире лишь две вещи невозможно ни завоевать, ни купить, пусть даже за миллиарды рублей".
"И какие?" - спрашивал Егоров насмешливо.
"Подлинную любовь и здоровье", - не задумываясь отвечал Виктор.
"Ну-ну", - хмыкал многозначительно Егоров напоследок.
- С кем разговариваешь?
Виктор качнулся, чуть не опрокинулся навзничь, в последний момент успев ухватиться за стол, и взглянул вверх. Рядом стояла улыбающаяся Светка.
- Да так, - смущенно пробормотал он, - просто губами шевелил.
- А я смотрю, ты уже все съел. Принести еще?
- Водки.
- А хочешь картошки горячей, с мясом?
- Никогда раньше не видел подобного.
- Так мы себе готовили. На обед. Принести?
- Не надо. А водки - "чекушку", "Пепси" и пару бутербродов.
- С колбасой, сыром?
- С салом.
- Тогда с колбасой, - засмеялась Светка и как бы невзначай спросила: Никуда не торопишься?
- Разве что в туалет, - ответил Виктор, вставая.
Официантка засмеялась:
- Найдешь?
- Обижаешь, - ответил Егоров, - только смотри, чтобы стул никто не спер.
- Обязательно. Не волнуйся, Витя.
- А я и не волнуюсь. Главное успеть дойти.
- Там открыто, - громче засмеялась Светка и откровенно влюбленными глазами посмотрела на Егорова.
- Надеюсь, - ответил тот.
6.
С официанткой Виктор познакомился в критической для него ситуации.
В первый вечер, зайдя в кафе случайно, он еще не знал, где находятся туалеты, а изрядное количество выпитых пива и водки подпирали так, что терпеть уже не было сил. Собственно говоря, и сюда Егоров заскочил исключительно ради этого.
Поиски в закрывающемся кафе ни к чему не привели. Виктор скатился по ступенькам вниз. У входа тоже ничего не было. Он вновь бросился по лестнице вверх. Навстречу спускалась невысокая красивая девушка в белом передничке.
В другое время Егоров постеснялся бы расспрашивать о местах общего пользования, но только не сейчас.
- Сестренка, - окликнул ее Виктор, перегораживая лестницу, - где здесь у вас это самое?
- Внизу, - ответила девушка, - но это самое уже закрыто.
- Это не радует, - загрустил Егоров.
Видимо, в его голосе было столько отчаяния, что девушка сначала тихонечко засмеялась, закрывая рот маленькой ладошкой с наманикюренными ногтями, а затем сказала:
- Пойдемте, я вам открою.
- Пойдем, открой, - обрадовался Виктор.
Девушка вновь засмеялась и зазвенела ключами, доставая их из кармашка передника.
Так Егоров познакомился со Светкой.
Кафе ему понравилось видом на море, поэтому он приходил сюда практически каждый вечер, оставаясь до закрытия.
Со Светкой офицер подружился. Как-то он указал на дверь двум подвыпившим ребятам, которые никак не хотели уходить, а вернее, желали покинуть заведение только вместе с девушкой. Официантку подобное совершенно не радовало, и она все повторяла ухмыляющимся повесам:
