Но их капитан, с которым они прошли через триумф и трагедию, остался лежать в чужой земле, а корабль, который он уничтожил собственными руками, все глубже погружался в илистое дно реки Ла-Плата. Ни у кого не хватило ума или воображения похоронить его, истинного моряка, в море, опустить его тело в речной поток рядом с обломками корабля. Уверен, он бы хотел лежать рядом со своим детищем.
Приняв решение искать убежище на реке Ла-Плата, капитан Лангсдорф совершил ошибку. А уж когда он отошел от традиций военно-морского флота и позволил политикам с грязными руками решать судьбу корабля, когда он позволил подвергнуть сомнению непреложную истину «Иди и сражайся, победи или проиграй», когда он подчинился постыдному приказу Гитлера затопить корабль и интернировать команду, оказалось, что его карьера закончена и ему незачем больше жить. Лангсдорф превыше всего ставил свой долг, поэтому он первым делом позаботился о безопасности своей команды. Другой человек, руководимый такими же принципами и традициями и принявший такое же решение, но больше думающий о себе, чем о других, предпочел бы уйти на дно вместе со своим кораблем. Тогда ему не пришлось бы смотреть в глаза своим людям, выносить навязчивые расспросы репортеров, бесконечные объяснения с послами и консулами, терпеть презрение врагов и, что стократ хуже, жалость друзей. Но не таков был Лангсдорф. Он сказал Даву, что командир всегда одинок, но ни один человек еще не был более одинок, чем этот немецкий капитан в свои последние часы. В сражении и во время последующего преследования он совершил ряд ошибок, но это были человеческие ошибки, причиной которых стал недостаток боевого опыта и отсутствие на флоте его страны вековых морских традиций. Никто не умаляет заслуг Харвуда Вудхауса, Парри и Белла, утверждая, что, когда они в бою принимали решения, им помогали и подсказывали Нельсон, Энсон и Фрэнсис Дрейк. Наступательному духу нельзя научить. Его можно только впитать с материнским молоком. Королевский военно-морской флот, благодаря политикам, пережил немало взлетов и падений, но его капитаны имеют за спиной 350-летний опыт морских походов и сражений.
У Лангсдорфа, человека, несомненно, знающего, благородного и обладающего множеством достоинств, этого не было. Но он обладал другими качествами, которые ему очень пригодились в страшные часы того воскресного дня, когда он вернулся на корабль после последнего телефонного разговора с Гитлером. Он собрал офицеров, отдал им приказы и, с характерной для него дотошностью, проследил, чтобы они были выполнены до мельчайших деталей. Он приказал уничтожить корабль, разрушив его полностью и окончательно, без возможности последующего восстановления. Надо сказать, что эта задача была почти невыполнимой для такого отлично бронированного корабля, каким был «Адмирал граф Шпее». Не зря его считали непотопляемым. Весь день, пока основная часть команды эвакуировалась на «Такому», оставшиеся готовили корабль к последнему плаванию. Смертоносный груз извлекался из артпогребов и распределялся по кораблю. На всех палубах фугасные снаряды были складированы на емкостях с кордитом. Взрывчатка была положена рядом с каждым топливным танком. К танкам с бензином и дизельным топливом были присоединены шланги таким образом, чтобы в нужный момент палубы оказались залитыми легковоспламеняющейся жидкостью. Сначала люди работали спустя рукава, но потом ими овладела некая одержимость. Корабль, который все они боготворили, о котором заботились, следовало уничтожить. Это никого не радовало, но долг есть долг. Невыполнимую миссию нельзя было не выполнить. Человеческая изобретательность способна творить чудеса. Человек – существо, имеющее свои пределы, только его способность к разрушению беспредельна. К тому же был приказ. Как известно, приказ освобождает исполнителей от любой ответственности, моральной или этической. В тот бесконечный, жаркий и душный воскресный день Лангсдорф сидел в своей каюте и писал рапорт. Майк держал радиослушателей в напряжении у приемников. Адмирал Харвуд со своей эскадрой патрулировал устье реки Ла-Плата. Политики колдовали над законами, пытаясь подогнать их под факты, и внимание людей всего мира было приковано к роскошному красавцу линкору «Адмирал граф Шпее», который стоял на внутреннем рейде порта Монтевидео. В это время глубоко в теле величавого броненосца кипела работа. Люди, которые любили его и считали своим домом, делали все возможное, чтобы его уничтожить.
