Не говоря ни слова, Маноло упал на колени, схватил шесть бутылок и вскочил.
– Договорились, – буркнул он и стал проталкиваться через толпу к стойке.
Уже наступил полдень – время воскресного обеда, который в Монтевидео является таким же серьезным мероприятием, как и везде, но гораздо более продолжительным. За обедом в латиноамериканских странах следует священный час сиесты. Никто и ничто, даже немецкий карманный линкор «Граф Шпее», не мог этому помешать. Постепенно набережные, пляжи, крыши зданий и даже бар «У Маноло» опустели. Майк остался в одиночестве, если не считать Попа, который, увидев, что шесть бутылок виски принесли стопроцентную прибыль, теперь был занят подсчетом возможного дохода от продажи остальных тридцати одной. Майк зевал, потягивался и озирался по сторонам. Вблизи не было никого – только несколько полуголых ребятишек.
На «Графе Шпее» работа шла своим чередом. Фигуры продолжали сновать между палубой линкора, катерами и буксирами, которые совершали челночные рейсы от линкора до берега или до парохода «Такома». Прошло немного времени, и матросы стали сворачивать полотняный тент. Определенно команда самоубийц готовилась к выходу в море.
Однако многие события того дня оставались скрытыми от глаз вездесущего Майка. В частности, как раз в послеобеденное время состоялась встреча, оказавшая большое влияние на историю Западного полушария. Министр иностранных дел Уругвая доктор Гуани собрал всех дипломатических представителей стран американского континента. (Жители Южной Америки относят слово «американский» к обоим американским континентам.) Было примерно 3:30 после полудня – самое жаркое время дня, и Миллингтон-Дрейк изнывал от жары, сидя за столом в своем кабинете, когда вошла мисс Эстер Шоу. Она доложила о звонке из консульства, проинформировавшем, что наблюдателями замечено, как главы американских дипломатических миссий, а также послы США, Аргентины и Бразилии съехались в Кабильдо и вошли через боковой вход. Следует отметить, что Миллингтон-Дрейк заранее знал о предстоящей встрече. Представляется интересным напомнить о типичном складе ума северо– и южноамериканцев того времени. Из женевского опыта Гуани знал, как велика ценность совместных действий, и он также не сомневался, что ковать железо следует горячим. Момент, когда Западное полушарие пошатнулось, неожиданно обнаружив себя на поле сражения, является самым подходящим для высказывания мнения и согласования действий. Он ничего не скрыл от собравшихся. Он прямо и откровенно изложил позицию уругвайского правительства и ее причины. Доктора Гуани с уважением выслушали бы в любое время. Но факт, что, пока он излагает свои откровения, никто из присутствующих не знает, что в этот момент происходит и что случится в восемь часов вечера, придал его словам дополнительный вес и заставил слушателей внимать маленькому министру с напряженным вниманием. Встреча, должно быть, оказалась необычной во всех отношениях. Дипломаты получили пищу для размышлений, когда Гуани поведал о давлении, оказанном на Уругвай обоими правительствами – его величества короля и господина Гитлера, и подчеркнул, что оно временами становилось непереносимым. Улыбнувшись, он признал, что давление со стороны англичан было несколько легче терпеть, поскольку его оказывал личный друг Гуани и очень тактичный человек – Юджин Миллингтон-Дрейк. Признание вызвало смех собравшихся, хорошо знакомых с доктором Лангманном и его методами. Но вежливая шутка не ослабила напряжение и не отвлекла от основной мысли: необходимо что-то делать. Позволю себе напомнить, что через несколько недель было опубликовано соглашение, подписанное всеми американскими странами, включая США, о том, что любое морское сражение, происходящее на обширном пространстве вдоль побережья американских континентов (около двухсот миль), будет являться нарушением нейтралитета. Конечно, это было только развитие доктрины Монро,[39] которая, хотя и не присутствовала в тексте конституции Соединенных Штатов, обязывала эту страну действовать совместно с другими американскими государствами против актов агрессии. Но факт, что соглашение пыталось расширить традиционную трехмильную зону почти в семьдесят раз, показывает впечатление, произведенное на Америку того времени происшедшими событиями. Оглядываясь назад сегодня, когда Америка является не только признанным лидером в политическом влиянии, но и в боевой мощи, нам, очевидно, следует ощутить удовлетворение. То, что Киплинг в свое время назвал «узами общего страха», когда-то связавшими вместе Британскую империю, теперь объединяет весь мир.
