Когда Вика поцеловала его, низкое рычание поднялось откуда-то из глубин груди.
Отчаяние придало ему сил, и Соло открыл глаза.
— Прости. Я не знаю, что на меня нашло, — пробормотала Вика и вышла из клетки. Заперев за собой дверь, девушка убежала, не оглянувшись.
Соло хотелось кричать и требовать, чтобы она вернулась, но он не смог ничего произнести. Абсолютная беспомощность приводила его в ярость.
Он жаждал держать Вику в своих объятиях, возвращая ей поцелуй. Самый сладкий из всех, что он когда-либо получал. Соло наслаждался им.
Девушка обращалась с его ртом словно с сокровищем, а она исследователь. Вика была такой нежной и ласковой. Она приподняла свою голову и вновь коснулась его губами, словно пробуя на вкус, и простонала так, словно обожала все, что обнаружила.
«Соло, — позвал доктор Зло, отвлекая его от мыслей. — Мы практически одни. Разве ты не должен планировать свое спасение и убийство всех остальных?»
Побег. Да, это единственное, что имеет значение. Ни один воин, стоящий таких же денег что и Соло, не стал бы терять время. Даже на такие невинные поцелуи.
Но…
Почему она сделала это?
«Ты спасёшь Вику и заберёшь с собой», — объявил Икс.
«Ошибочка! Ты убьешь Вику, как и грозился, — ответил доктор Зло. — Но не стесняйся забрать ее лучшие части с собой».
Глубоко в груди у Соло начал закипать гнев. Он провел языком по зубам. Хорошо. Начнем.
— Да закройте вы свои рты! — Слова. Его челюсть снова работала.
Попытка повернуть голову из стороны в стороны увенчалась успехом. Соло пошевелил плечами. Это потребовало немного больше усилий, чем хотелось бы, но ему это удалось. Наркотики выветривались.
Глубокий вдох, выдох… И Соло смог заставить себя принять сидячее положение. Он осмотрел клетки. Все пленники крепко спали.
За клетками и оборудованием, как ранее заметил Соло, стоял большой красный шатер с мелкими белыми палатками по краям.
Не было никаких деревьев, которые можно использовать в качестве прикрытия в случае, если его заметят, и будут преследовать. Также это означало, что не будет острых суков, которые он смог бы использовать в качестве кинжалов, если не найдет оружие прежде, чем покинет эту поляну.
Это не имеет большого значения. Руки Соло были оружием сами по себе.
Его уши дернулись от звуков препираний примерно… в шестидесяти ярдах[6] от него.
— Говорю тебе, он крупный, красный и страшный как смертный грех, — произнёс незнакомый мужской голос. — Он — воплощение дьявола.
— А я говорю тебе, что мы работаем на самого дьявола.
И эти двое закудахтали от смеха.
— Ты должен взглянуть на него.
— Скорее всего, Вика здесь.
— И что?
— Так она как можно скорее заставит нас таскать и работать, и мы не сможем отказать драгоценной дочери Джекиса, — возразил мужчина. — Иначе мы закончим тем, что исчезнем во время волшебного выступления Матаса.
Волна непонятного облегчения накрыла Соло, в котором он не смел сомневаться. Вика была дочерью Джекиса, а не любовницей.
— Если ты сможешь посмотреть в глаза этому существу, то сможешь противостоять и Матасу.
Пауза. Плевок.
— Хорошо. Но только потому, что не верю, что кто-то может быть так уродлив, как ты описывал.
Раздался звук шагов.
Соло знал, что мужчины идут, чтобы посмотреть на него. И действительно. Около тридцати секунд спустя двое коренастых мужчин с круглыми животами и смуглой кожей прошли вдоль клеток в поисках новичка.
Тот, что был слева, уставился на Соло с широко открытыми глазами. Он запнулся, но удержался на ногах и покачал головой.
— Ты был прав, Леонард.
— Да, но ты должен подойти ближе, чтобы действительно оценить уродство.
Парочка направилась прямиком к нему, позволяя Соло изучить будущих жертв готовящейся атаки.
У обоих были жёлтые зубы, а у мужчины справа не хватало нескольких, как последствие чрезмерного табакокурения.
— Отвратительно, правда? — произнес один, и Соло понял, что его кожа вновь приобрела темно-красный цвет.
В любое другое время, в любой другой ситуации, Соло взорвался бы. Но, здесь и сейчас, он должен держать себя под контролем.
Мужчина сплюнул чёрную струйку.
— Ты знаешь, нам необходимо сделать фото. Доказать, что мы танцуем с чудовищами. Женщины будут в таком восторге от нашей храбрости, что снимут свои трусики и станут умолять показать им наших зверей.
