Последний парад адмирала - страница 26

), отличился при занятии Пескадорских островов и готовился к высадке десанта на о. Формоза. Японцы диктовали китайцам условия мира, которые, помимо прочего, включали передачу Японии Квантун- ского полуострова с Порт–Артуром, бывшим, по выражению самого микадо, «оборонительной стеной всего государства» (Китая. — В. Г.). С таким усилением позиций островной Японии на материке не могла примириться Россия, которую поддержали Франция и Германия. 11 апреля 1895 г. представители трех держав в Токио вручили японцам официальную ноту протеста с требованием отказаться от Порт–Артура. При этом в Санкт–Петербурге решили подкрепить свои требования повышением готовности армии и флота Последний в этой демонстрации играл, несомненно, главную роль, так как мог реально угрожать японским коммуникациям в Желтом море и не позволить японцам перевезти войска в Таку для движения на Пекин.

Для такого демонстративного сосредоточения Соединенных эскадр С. П. Тыртов и СО. Макаров избрали рейд китайского порта Чифу на северном побережье Шантунга Расположенный вблизи занятых японцами Вей–Хай–Вея и Порт–Артура, Чифу позволял находящемуся там флоту держать под контролем морские пути, ведущие от указанных портов к сердцу Китая — Пекину через порт Таку в устье р. Пейхо.

В Чифу находился крейсер 2–го ранга «Разбойник», командиру которого капитану 2–го ранга И. К. Григоровичу тотчас приказали озаботиться заготовкой угля. Туда же адмиралы послали З. П. Рожественского с его «Владимиром Мономахом». Командиру крейсера, прибывшего в Чифу 14 апреля, было приказано «следить за движениями японского флота и вообще за делами на Желтом море и в Печелийском заливе». Главные силы эскадр с С. П. Тыртовым и С. О. Макаровым З. П. Рожественский встретил в Чифу 24 апреля, подробно доложив об обстановке в районе Шантунга.

1 апреля на рейд прибыл из Шантунга контр–адмирал Евгений Иванович Алексеев, вновь назначенный начальник эскадры Тихого океана. Подняв флаг на «Владимире Мономахе», Алексеев, подобно Макарову, оказался в положении младшего флагмана при командующем Соединенными эскадрами вице-адмирале Тыртове (флаг на «Памяти Азова»).

Сами эскадры Средиземного моря и Тихого океана были переформированы. Первую из них составили «Император Николай I» (флагманский), крейсера «Адмирал Нахимов», «Адмирал Корнилов», «Рында» и «Разбойник», вторую — «Владимир Мономах» (флагманский), мореходные лодки «Гремящий», «Отважный», «Кореец», «Манджур», крейсер «Забияка», минные крейсера «Всадник», «Гайдамак» и миноносец «Свеаборг».

Взаимоотношения З. П. Рожественского с младшим флагманом — Е. И. Алексеевым, поселившимся на «Владимире Мономахе», складывались непросто. Впоследствии Зиновий Петрович не стеснялся называть последнего совершенно «фальшивым человеком, у которого личное самолюбие выше дела и всегда на первом месте». Как и Рожественский, Алексеев бывал весьма несдержан, причем в основном по отношению к подчиненным Рожественский же весьма критически относился к начальству, например, к тому же С. П. Тыртову, которого считал малоспособным к самостоятельному командованию, хотя, по мнению других офицеров, Сергей Петрович был одним из наиболее авторитетных флагманов. Так, двоюродный дядя Николая II капитан 2–го ранга великий князь Александр Михайлович спустя год после событий 1895 г. писал своему императору (и личному другу. — В. Г.), что С. П. Тыртов «пользуется всеобщим уважением и любовью флота, и всю свою службу провел блистательно»[36].

С третьим (вторым по старшинству) адмиралом — С. О. Макаровым, ровесником З. П. Рожественского, дело обстояло еще сложнее. Зиновий Петрович явно ревновал к славе и служебной карьере Степана Осиповича, который значительно обошел его в чинах, как, впрочем, и многих других подчиненных. Тем не менее, скептически относясь к «чудачествам» Макарова, Рожественский, очевидно, сознавал превосходство своего соперника и находил силы сдерживать болезненное самолюбие, проявив себя хорошим исполнителем Однако несомненно, что именно Макаров был генератором идей и главным советчиком уважавшего его Тыртова.