Помимо того, что на провокации можно отвечать словами, а не кулаками, Ранкстрайл научился у Вспышки как можно бережнее относиться к животным. Он больше не подходил к гнездам, если в них были птенцы, не стрелял в самок, в случае неуверенности предпочитая остаться без добычи. Ранкстрайл осознавал правоту замечаний Вспышки: без гнезд и яиц число птиц рано или поздно уменьшилось бы, нанося тем самым вред самим охотникам.
С большим трудом, не осознавая всей значимости собственного отличия, Ранкстрайл понял, что все остальные, даже Вспышка, замечали добычу всегда на мгновение позже, чем он. То есть правильнее было бы сказать, что он замечал добычу всегда на мгновение раньше других. Эта способность знать заранее, что произойдет, как тогда, когда он понял, что находилось в горшке с медом, проявлялась лишь в тех случаях, когда он сжимал в руке оружие. Он знал, где находится существо, предназначенное стать его добычей, за мгновение до того, как видел его.
Холодными зимними днями, которые, казалось, никогда не кончатся, Свихнувшийся Писарь, не околевший на морозе лишь благодаря вязанкам хвороста, которыми снабжал его Ранкстрайл, в промежутках между кашлем и чиханием объяснял мальчику, что должность короля в Далигаре, как и в Вариле, являлась отчасти выборной, отчасти наследственной. Члены крупных аристократических семей имели право избирать короля и выставлять своих кандидатов. Часто, но не всегда и не обязательно, королем становился сын предыдущего повелителя. Наследник короля являлся одним из главных претендентов на трон, фаворитом, если только не существовало каких-либо причин сомневаться в нем или если кто-то другой не отличился уже особыми заслугами, как, например, сир Ардуин. Этот генерал был единогласно избран королем, после того как изгнал орков и спас то, что осталось от города, покинутого царствовавшим монархом, сбежавшим в Алил — неприступный Город-Сокол в Северных горах. При этом Ардуин не принадлежал к городской аристократии. Его наследники также не пожелали никакого титула и смешались в безвестности с простым народом.
Но после Ардуина все погрязло в такой беспросветной бездарности, что, вместо того чтобы избирать самого достойного, старались выбрать просто-напросто того, кто был наименее бездарен: наименее плохого, наименее бестолкового и нелепого, наименее безнадежно глупого из всех. Посредственность превратилась в заслугу, неумение — в норму. Графство потонуло в мутном болоте нерешенных проблем и заведомо предсказуемых катастроф. Их можно было избежать, но они все-таки случались — регулярно, с пунктуальностью смены времен года.
Во время последовавших весенних оттепелей, когда снова появилось солнце и миллионы комаров, радуясь теплу жизни, вылупились из яиц, Свихнувшийся Писарь объяснил Ранкстрайлу, что без должного ухода за оросительными каналами отсутствие дождя каждое второе лето оборачивалось настоящей засухой, а без расчистки подлеска количество веток и обломков, попадавших в реку Догон, было настолько огромным, что каждую вторую осень дожди приводили к наводнениям. Холодными зимними ночами, когда угли в очагах тлели, не угасая, даже когда все вокруг было сковано ледяным сном, случалось, что от искр, попавших на стены, загоралась сухая солома, которой забивали щели между расшатанными и полусгнившими бревнами. В нищих деревнях крестьяне лепили дома вплотную друг к другу, будучи слишком бедными, чтобы позволить себе сад или палисадник, — и ненасытные языки пламени, словно духи разрушения, свирепо перескакивали с крыши на крышу. Наутро выжившие, пересчитывая погибших и оценивая потери, не просто обвиняли в несчастье злой рок, а хотели найти виновных. Причиной всех несчастий объявлялось колдовство эльфов или коварство ведьм. Они же, не насытившись еще людскими страданиями, насылали засуху, нищету или потопы, измываясь над человеческим родом. И каждый раз люди клялись отомстить тем, кто навел на них эту порчу, отомстить огнем и мечом. Огнем, мечом и страданием.
Детом, в перерывах между ливнями и палящим солнцем, которое раскаляло улицы Варила, писарь наконец-то дошел до объяснения, каким же образом после череды монархов, упорно соревновавшихся между собой в глупости и бездарности, городской инквизитор Эрлиньо, великий охотник за эльфами и ведьмами, умудрился присоединить к своим полномочиям командование администрацией и войском, несмотря на то что царствовавший король, Атурд Пятый, был еще жив.
