Последний маршрут - страница 2

Девушка всё так же молчала, а разгорячённый парень навалился на неё и даже сделал попытку обнять. Она отпрянула от него, навалившись в сваю очередь на меня – ей некуда было деться. Я пододвинулся ближе к окну и начал рассматривать пробегавшие мимо вывески магазинов, пытаясь оторваться от происходящего. Что бы там ни было – пускай сама решает свои проблемы. Парень продолжал задавать бессмысленные вопросы, а его друзья смотрели на него с неким восхищением, улыбались, как смотрят дети на жонглёра в цирке. Девушка всё так же отодвигалась от него, наваливалась на меня, и, в конце концов, ткнула меня локтём в бок. Это было явным призывом о помощи. Никак не хотелось более омрачать своё настроение словесной перепалкой с тремя пьяными парнями, но я уже готов был приказать ему сесть на своё место, как вдруг замечание сделал водитель маршрутки. Он потребовал прекратить, иначе все они выйдут на ближайшей остановке.

- Это ты мне? – усмехнулся горе-ухажёр и, сжав кулаки, начал переваливаться через сиденья к водителю.

- Тебе. Сядь или вы сейчас выйдете.

Готов поклясться, отморозок уже собирался ударить водителя, но вовремя получил звонкий подзатыльник от своего товарища.

- Кончай, придурок, - сказал он, затем обратился к водителю, - Мы и так приехали. Остановите здесь… Спасибо.

Третий из их компании протянул водителю деньки за проезд и все они вышли. Маршрутка снова тронулась, и в задних окнах я ещё недолго мог наблюдать эту троицу. Тот из них, что приставал к девушке сейчас выяснял отношения со своим другом, давшим ему подзатыльник.

Кстати о девушке… Она же не просто так наваливалась на меня. Она просила о помощи, а я ей не помог. Я посмотрел в её сторону как раз в тот момент, когда она отворачивалась от меня. В какой-то короткий миг я заметил выражение, с каким она смотрела на меня. Она посмотрела на меня как на дерьмо. Почувствовал я себя так же.

После этих воспоминаний никаких сомнений в нужности данной перегородки не возникло. Я даже начал подумывать, а не тот ли это водитель решил обезопасить себя таким образом. Ведь от него в немалой степени зависят жизни пассажиров.

Я сел в машину. Дверь за мной закрылась, водитель повернул ключ в замке зажигания, и мотор завёлся, охватив кузов частой мелкой дрожью. Мы тронулись.

- А я думал, что уже не успею. Вы сегодня задержались.

- Да. Как раз думал о том, что кто-то может опоздать, а погода на улице жуткая. Не оставлять же людей мёрзнуть.

В зеркале заднего вида я увидел его глаза. Он смотрел на меня и радушно улыбался.

- Значит, мне повезло.

- Да, - широкая улыбка.

Прошло несколько минут. Мы уже ехали по улице Жуковского. Приближались к первой остановке. Под железным навесом стояли пять человек. Двое из них – мужчина примерно моих лет и молодая девушка – оказались в салоне. Маршрутка продолжила свой путь. Очередная остановка, и Газель сонно открывает свою жёлтую пасть для маленькой девочки и её мамы. Пухлые щёчки девочки сильно пощипал мороз, они были красными, а в своей дутой розовой курточке она была похожа на большую куклу.

За тонированным окном маршрутки проносились огни машин и магазинные витрины, завлекающие потенциальных покупателей яркими красками и надписями типа «Скидки только до 1 января» и «30% скидки на всю молочную продукцию». Буквы были настолько большими, что их невозможно было не заметить, а цены иногда бывают такие, что купишь даже то, что тебе совершенно не нужно.

Маршрут Газели вёл по обводной дороге города. Если посмотреть на город с высоты птичьего полёта, то глазам представится необычный контраст: по одну сторону дороги каменным массивом встали многоквартирные дома. Серые и скучные (особенно в это время года) они представляли собой показатель затхлости и разложения города, с его грязными неуютными двориками. По другую сторону дороги ровной полосой лёг частный сектор, будто выставляя напоказ свои лучшие дома. Было бы лишним описывать красоту домов, исполненных в различных стилях. Достаточно сказать, что частный сектор был полной противоположностью своего соседа – массива многоквартирных домов. Когда проезжаешь по этой дороге, чувствуешь себя некой переменной, для которой ещё не решено к какой из сторон она будет принадлежать. Но, увы, для меня уже это давным-давно определено, и о красивом участке мне можно только мечтать.