Я покорно стерпел «малыш», только кончики ушей пламенели уже от унижения. От магов хорошего не жди… Вот дернуло меня эту палатку выбрать. Говорила же Нара!
— А если саблю? — спросила маг. — Не хочешь саблю? Есть у меня одна… Только вот сабля эта не всякого признает. Разборчивая она. Только в особенные руки пойдет. Признает тебя — отдам даром. Нет — так нет. Ну что?
Я сглотнул. Магическое оружие стоило столько, что я и до конца жизни не скопил бы. А тут само в руки идет…
Но магу-то что с того? С какой стати она мне предлагает такую ценную вещь в подарок?!
Нара дернула меня за рукав, я отмахнулся от нее. Не сейчас. Будет мнение высказывать, когда за тряпками пойдем. А сейчас от нее одни проблемы да глупости.
— Ты погоди отказываться, — Огневик смерила меня насмешливым, задержавшемся на кособоко залатанной дырке, взглядом. — Я плохого не посоветую, вон, Сиб подтвердит.
Тот закивал как сумасшедший и я, наступив проснувшейся гордости на горло, неопределенно пожал плечами.
Маг скинула с бархата клинки, словно мусор. Сиб тут же бросился их подбирать, причитая и ворча… А она вытянула руки и развела их в стороны, едва не сбив колпак с оружейника. А потом резко хлопнула в ладони. Вокруг ее запястий закружили огненные кольца, а потом пламя стекло на черный бархат. И превратилось в саблю…
Я охнул. Нет, навидался я на последних учениях всякого, да и на тренировки учеников ходил смотреть, но это было… невероятно… Я подошел ближе и, зачарованный, склонился над волшебным оружием.
Это была сабля с коротким, широким клинком, слабо изогнутая, с острым концом. Крестовина маленькая, прямая и длинная, будто под женскую ладонь, но у меня руки тоже небольшие, узкие, совсем не подходящие воину. Головка рукояти была выполнена в форме раскинувшего крылья ворона — черненого, с позолотой. И дрожит сабля… Словно живая. А по острой кромке искры пробегают.
— Возьми, если сможешь, — произнесла маг у меня над ухом, и я механически повиновался.
Рукоять легла в ладонь, будто под нее и делали. А черный ворон открыл рубиновые глаза и каркнул громко:
— Признаю тебя, последний из Бер-р-рсерков!
Я зажмурился а потом, опомнившись, отбросил саблю, словно обжегшись, и отступил. Маг внимательно глядела на меня. А потом со странной, грустной улыбкой произнесла:
— Забирай. — Взмах, и сабля взлетает, зависает передо мной, ожидая. — Возьми, Воин. Твоя она. По праву твоя.
— Ши'эр гонераи![3] — прошипела Нара, о которой мы и забыли.
— Ши'эр нераи![4] — резко ответила маг, прожигая глупую девчонку взглядом. Хорошо — не поджигая. Могла бы… — Эту саблю моя Семья хранила тысячи лет. Лишь воин, равный ее первому владельцу мог прикоснуться к ней. Никто больше. Бери, Воин. И не забывай, кто ты… Твой Род должен гордиться тобой.
И исчезла в языках бездымного, не обжигающего пламени…
А я стоял и смотрел на саблю, мягко легшую мне в руки… Нара вытащила меня из палатки, а я все смотрел и смотрел, не в силах поверить…
Моя… Только моя… Выбравшая не Великого Воина, а меня — обычного стражника… Бедняка, болвана и растяпу.
— Энри гане'ари нераи?![5] — проворчала под моим ухом Нара. А потом неожиданно твердо, как еще ни разу не говорила, предупредила: — От магов ничего хорошего не жди. Избавься от этого… Не принесет счастья.
Я не стал спорить. Только спросил сухо:
— Что это за язык?
— Мой отец был магом… Это истинный… Я с детства помню… — поспешно и неумело солгала — я видел, что солгала, — она.
— Какое совпадение, — язвительно (и откуда взялось) сообщил я. — Мой отец тоже был магом. Вот странно, не правда ли?
И, не следя, идет она за мной, или нет, размашисто зашагал к палаткам портных. Я знал — идет, не было нужды проверять.
Не знаю, что ей нужно, но просто так эта теперь не отвяжется.
Не оставлять же ее мерзнуть? Деньги теперь есть, раз уж оружие мне бесплатно досталось… Все равно выброшу на ветер, так почему бы не на одежку для Нары?
Для Нары, подозрительно свободно говорящей на истинном, действительно являвшемся языком магов. И Старших с фейками.
Только вот не была она Старшей. На всех воротах Вольграда амулеты висят. Если нелюдь пройдет — закричат, завопят, закружат.
