- А боксировать это чудо не может? - спросил он.
- Не знаю. Бороться он не умеет, однако всегда выигрывает. Почему бы не попробовать? Ставлю тысячу зеленых, что он отключит любого из ваших "великих Белых Надежд".
- Принято, - сказал менеджер.
В следующую среду был бой. Я предостерег Джима:
- Не забудь, - наставлял я его, - что надо боксировать, а не бороться.
- Я должен бить? - поинтересовался Джим.
- Да, бить, покрепче.
- Порядок. Давай его сюда!
Они пожали руки и разошлись по углам: гонг. Белая Надежда бросается вперед, начинает размахивать руками... Это его не спасло. Большой Джим выдал один жуткий удар правой, перенятый, верно, у пещерного медведя, и Белая Надежда повисла на верхнем канате. Это был конец боя. Прочие кончались так же...
И тут Джима заметили киномагнаты.
Однажды, когда мы еще обсуждали наш контракт в кино, довелось попасть на просмотр. Лорна Даунс играла главную роль. Как только она появилась на экране, Джим вскочил.
- Лилами! - закричал он. - Это я, Колани!
В это время злодей как раз издевался над Лорной. Джим прыгнул к экрану... Черт бы с ним, с экраном, однако Джима попытался задержать управляющий. Это была ошибка. После того, как управляющего принесли с тротуара, мне пришлось употребить все красноречие, чтобы поладить с ним и уберечь Джима от тюрьмы.
Когда мы вернулись домой, я спросил, что все это значит.
- Это была Лилами, - сказал он.
- Это не Липами, это Лорна Даунс., А то, что ты видел, даже не сама Лорна, - это ее движущееся изображение.
- Это была Лилами, - мрачно сказал этот громила. - Я тебе говорил, что найду ее.
* * *
Лорна Даунс. тогда совершала рекламное турне со своей последней картиной. Джим собрался отправиться за нею. Я объяснил, что он подписал контракт на съемки и должен выполнять условие. Еще я сказал ему, что Лорна Даунс через несколько недель вернется в Голливуд, и он, хотя и очень неохотно, но согласился подождать. В промежутке мы освоились в киномире. Это был новый период в жизни Джима. Внезапно он сделался светским львом. Мужчинам он нравился, а женщины просто сходили с ума.
Когда мы впервые пошли в "Трокадеро", он повернулся и спросил:
- Что это за женщины?
Я объяснил ему, что благодаря их славе и богатству, они есть сливки избранного общества.
- У них нет стыда, - сказал он. - Они ходят перед мужчинами почти нагишом. В моей стране их уволокли бы за волосы и отлупили - мужья, конечно.
Мне пришлось признать, что некоторые наши мужчины были бы рады сделать то же самое.
- На что годятся ваши женщины? - спрашивал он. - Их не отличишь от мужчин. Мужчины курят - женщины тоже курят. Мужчины пьют - женщины тоже пьют. Мужчины ругаются - женщины тоже ругаются. Они играют, рассказывают непристойные истории, уходят на всю ночь и не годятся для того, чтобы на следующий день заниматься пещерой и детьми... В моей стране таких женщин убивали.
Этика, стандарты и философия каменного века не очень-то способствовали тому, чтобы Джим наслаждался современным обществом. Он перестал выходить по вечерам, разве что в кино, да на бои. Он ждал возвращения Лилами.
- Она совсем другая, - говорил он.
Я жалел его. Я не знал Лорну Даунс, но готов был держать пари, что не такая уж она и другая...
Наконец Лорна вернулась. Я был с Джимом, когда они встретились. Это было на съемке в студии, посередине эпизода, но когда он увидел ее, то выскочил из кадра и побежал... Никогда прежде я не видел столько счастья и любви на мужском лице.
- Лилами! - сказал он голосом, звеневшим от чувства, и потянулся к ней.
Она отпрянула.
- Эй, парень в чем дело? - поинтересовалась она.
- Ты не узнаешь меня, Лилами? Я Колани. Вот я и нашел тебя, и теперь мы можем уйти вместе. Долго же я искал тебя...
Она поглядела на меня.
- Вы его опекун, мистер? - спросила она. - Если так, то верните его в школу, и пусть его там запрут понадежнее.
Я отвел Джима в сторону и поговорил с нею. Всего я ей не сказал, но достаточно для того, чтобы она поняла, что Джим не сумасшедший, что он славный парень, и что он в самом деле верит, что она и есть девушка.. которую он знал в другой стране.
