– Ты… это… с Нобелем поосторожнее насчет привлекательности, – осторожно, но с подковыркой посоветовал Фунт.
– В смысле?
– Ну… в прямом.
– Он чего… Это… Сказал кто?
– Нет.
– А откуда знаешь?
– Так видно же.
К беседе подключился Алексеев:
– Ты чего, Фунт, сидел что ли?
– Да не помню я.
– А откуда вещи такие знаешь?
– А чего тут знать, когда видно.
– Вот и поговорили…
– Поговорили.
23
Далее дела на пилораме развивались следующим образом. Старшой по поручению Мирзы разработал «Устав рабочего пилорамы», каковыми считались все находящиеся за колючей проволокой, включая женщин и грудных детей.
Согласно п. 1 Устава, он был действительным до тех пор, пока рабочие, изначально порочные и греховные существа, не сделают следующие две вещи (п. 2): не откроют имена похитителей леса и не вырастят на территории пилорамы количество деревьев, позволяющее возместить ущерб (ворованный лес сгорел вместе с грузовиком, мирзаевы люди поспели лишь к тлеющим головням).
Все это можно было объяснить и проще. Мирзу «клинило». И в своем «клинче» он был уже неудержим.
За выполнением Устава неустанно следили Старшой, Малой и все их люди, число которых доходило уже до двенадцати человек.
Закончив с Уставом, Мирза собрал у себя в кабинете Старшого, Малого и Тугрика на совещание. Оно было коротким.
– Остаешься за меня, – сказал он Тугрику.
– А ты?
Мирза засмеялся. Смеялся он минут десять. А на одиннадцатой, не замолкая, открыл стол, достал пистолет и выстрелил себе в рот.
24
Алексеев на достаточно долгий во времяисчислении пилорамы период выбился из общей струи. До общих работ сторожей не допустили сами же рабочие. И все из-за пайка.
С горя он начал писать книгу, думая назвать ее то ли «История пилорамы», то ли «Летопись пилорамы», то ли «Хроника пилорамы». Так и не выбрав окончательно какое-то одно название, Алексеев начал с главы «Паек». Ах, паек-паек, сколько написано про тебя интеллигентами во всех поколениях и всех поколений… Но что-то заносит автора, и он боится, как бы его настроения не передались персонажу, и удаляется восвояси.
«…А сколько из них просто готовы были глотки друг другу грызть из-за этого пайка. И ведь грызли.
Паек рассчитан на сто пятьдесят порций. Он сносен: вермишель быстрого приготовления три раза в день. „И суп, и мясо, и мука“, по словам еще живого Мирзаева, который успел сделать это нововведение. Плюс емкость из-под лосьона „Троя“ с разведенным спиртом. Крепость этого состава зависит от объема работ, которые нужно выполнить. Тем тяжелее и грязнее работа, тем крепче напиток. Его раздают только после того, как Старшой примет работу.
Сторожей Нобель, выполняющий обязанности „смотрящего“ за порядком, списал на „второй паек“, который дают также женщинам и детям: вермишель быстрого приготовления два раза в день с понедельника по пятницу и один раз в день по субботам и воскресеньям; без спирта.
Внутреннее же распределение пайка происходит следующим образом. Мужики, у которых на пилораму загнали родственников, выменивают у бобылей „бич-пакеты“ на спирт. Бобыли оставляют себе, таким образом, двойную порцию спирта, а семейные несколько упаковок лапши. Бобылей из ста пятидесяти рабочих семьдесят человек, в основном это молодые парни до тридцати и мужики за пятьдесят.
Бывают и сложные ситуации, когда у молодых парней загнаны в барак сестры и матери. В этом случае в семейные обычно уходит отец, если есть такой, а парень смотрит сам, в бобылях остаться или уходить за родителем. Получается по-разному…»
«…Бобыли стали умирать через месяц после введения пайковой системы. Диагноз один (здесь щегольнул знанием медицинской терминологии Старшой): „Доза алкоголя, не совместимая с жизнью“.
Похороны бобыля – единственный повод хоть под охраной вырваться с территории пилорамы, поэтому ближние (те, кто в бараке рядом спал или в одной бригаде работал) находятся в большом количестве. Они и скорбят в похоронной процессии, а потом возвращаются обратно…
…Серьезным испытанием всего бытия пилорамы стала инаугурация ее нового начальника, которым был назначен Тугрик. По словам наиболее компетентных в политологии рабочих, личность последнего не вполне соответствует должности, которую он вот-вот займет. Главный аргумент – слишком малый словарный запас…
