До первого города, в котором находилась и резиденция герцога, пешком идти было три дня. Выйдя на тракт, я поправил лямки рюкзака и зашагал, прислушиваясь, чтобы неожиданно не угодить в неприятности. Шум, крики и звон клинков я услышал издалека. В этом месте дорога делала поворот, и что происходит – видно не было, но по звуку было слышно, что идет схватка. Осторожно подобравшись, выглянул из-за поворота, и передо мной открылась картина боя. У стоящей кареты несколько человек в латах и сюрко с гербом, прикрывшись щитами, отбивались от наседавшей на них огромной ящерицы, чем-то похожей на дракона острова Комодо. Только она имела большой гребень на голове и вес примерно до трехсот килограммов. Управляла ею какая-то личность в темном балахоне с капюшоном, надвинутом так, что рассмотреть лицо я не смог, как ни приглядывался. Помимо ящерицы на обороняющихся нападало с десяток воинов в кожаных доспехах, с короткими мечами.
Я, честно, не хотел вмешиваться, это не моя война, не мои разборки, наблюдая из кустов за происходящим. Думал, дождусь окончания схватки и, когда победитель уйдет, а уйдет он в любом случае, продолжу свой путь. Но тут один из оборонявшихся в расшитом камзоле пропустил удар и упал, тот же час в карете раздался крик и плач ребенка. Меня словно кто-то толкнул под руку, я выхватил пистолет и прицелился в ящерицу, до цели было метров тридцать, и пусть она была очень большой, но я ведь не из пушки стреляю, я выцеливал голову. Наконец плавно нажал курок, хлопнул выстрел, и в тот же момент ящерица взбесилась.
Она вдруг встала на задние ноги, трубно заорала, раскрыв пасть с большими клыками, тот, кто управлял ящерицей, попытался ее успокоить, но та, взмахнув толстым хвостом, отбросила его на несколько метров. Упал он тоже как-то неудачно, и так и остался лежать, даже не делая попыток встать. А ящерица, развернувшись, принялась крушить все, до чего могла дотянуться. Удар хвостом – и последних защитников кареты разбросало в радиусе нескольких метров. Очередной удар хвостом, и у кареты отлетело колесо, и та перекосилась; удар лапой, и один из нападавших остался без головы; прыжок – и ящерица подминает под себя еще двоих. Правда, продолжалось это недолго, через некоторое время она заскулила и упала на бок, подняв облако пыли. По ней пробежала судорога, и рептилия затихла.
Увидев, что ящерица не шевелится, оставшиеся нападавшие осмелели и стали приближаться к карете, громко переговариваясь. Мне ничего не оставалось делать, как встать и бегом броситься тоже к карете. Увидав меня, нападавшие остановились, но видя, что у меня нет в руках ни меча, ни даже ножа, только засмеялись.
– Посмотри, какой здоровый, наверное, думает, что сможет причинить нам вред голыми руками, – проговорил один на каком-то гортанном наречии, указывая на меня мечом. К своему удивлению, я его понимал, как понимал и то, что это совершенно другой язык, чем у встреченных в лесу.
– Вы можете остаться в живых, если сейчас же покинете это место, – предложил я, сближаясь с ними.
– Ха-ха-ха-ха-ха, вы гляньте на него, он еще и угрожает. Альмар, займись им, пока мы пощупаем тех, кто в карете. Ильторн будет доволен. Жаль, конечно, что поводырь сдох, да и драгону было бы чем полакомиться.
С расстояния в десять метров, на которые я приблизился к этим людям, я могу попасть в муху. Я поднял пистолет и быстро произвел четыре выстрела, целясь по коленям, мало ли, может, допросить надо будет. Не обращая внимания на их вой от боли, я подошел к тому, кто был в богатом камзоле с кружевами и вышивкой. Он оказался жив и даже в сознании, у него было пробито бедро с внешней стороны и предплечье, при этом кольца кольчуги, которая была под камзолом, впились в рану. Если не оказать срочную помощь, то, скорее всего, он в ближайшее время умрет от потери крови.
– Кто ты, незнакомец? – спросил он, когда я к нему приблизился.
– Прохожий, кем я еще могу быть, ты пока помолчи, не трать силы, надо тебя перевязать.
Достал аптечку и стал обрабатывать раны.
– Сальма, Сальма, – вдруг прохрипел раненый, дверца кареты открылась, и из нее выглянула заплаканная женщина.
