Юность Эльмы была типичной юностью немецкой девушки из зажиточной семьи: она любила шумные вечеринки, дорогие рестораны, много путешествовала с родителями по Европе, а лето непременно проводила у родственников в Швейцарии. В 1927 году Эльма по настоянию отца вышла замуж за своего дальнего родственника, бизнесмена Вальтера Вассермана, принадлежащего к тому же кругу преуспевающих немецких евреев, что и Хайманы. В 1936 году Вассерманы с двумя детьми — Ингой и Клаусом — эмигрировали в США. При этом, в отличие от многих других еврейских семей, им удалось спасти свои деньги, переведя их в Штаты через Швейцарию. Родители Эльмы также намеревались переехать в Америку, но для начала решили «завершить все дела», и в результате погибли в концлагере.
Вряд ли нужно говорить о том, что уровень жизни семьи Вассерман разительно отличался от уровня жизни Исаака Зингера — Эльма не знала ни в чем нужды, и если ей действительно чего-то не хватало в Америке, то того светского общения, которое было у нее в Германии.
Ее знакомство с Зингером состоялось летом 1937 года, когда она вместе с детьми выехала на дачу в расположенный неподалеку от Нью-Йорка поселок Монт-Найдел, где, как в свое время польском Отвоцке, любила проводить летние месяцы еврейская интеллигенция. Выйдя однажды на общую кухню огромной дачи, Эльма обнаружила на ней молодого лысеющего голубоглазого еврея. Как выяснилось, комнату на этой даче для своей семьи снял его старший брат, но так как дела задерживали его в Нью-Йорке, то он разрешил отдохнуть здесь младшему.
Слово за слово, и между скучающей женой преуспевающего бизнесмена и писателем-неудачником завязался разговор. Затем они отправились на прогулку, и новый знакомый с удовольствием играл с ее детьми. Короче, это был обычный курортный роман, который должен был закончиться с упаковкой чемоданов.
Но он не закончился. Эльма и Айзек, как она всю жизнь называла Зингера, стали встречаться в Нью-Йорке, причем эта связь доставляла Эльме немало страданий: какой бы ассимилированной ни была ее семья, она выросла на еврейских семейных ценностях, и супружеская измена была в ее представлении самым тяжким из всех грехов. Несколько раз она пыталась разорвать свою связь с Башевисом-Зингером, несколько раз во время их размолвок он сам хлопал дверью или прогонял ее из своей квартиры, но спустя какое-то время они снова звонили друг другу и назначали свидание…
Для многих друзей и родственников семьи Вассерман так и осталось загадкой, что за сила заставила добропорядочную и прагматичную Эльму разрушить свою семью и начать жить с никому не известным писателем, явным неудачником, творчества которого она никогда не могла понять в силу элементарной нехватки еврейского образования. Да дело даже не в образовании — Эльма, как уже было сказано, не знала идиш, путала его с ивритом.
Но для окружения Башевиса-Зингера еще большей загадкой было то, что же именно заставило его предпочесть Эльму другим окружавшим его женщинам — внешне куда более привлекательным, умным, образованным, хорошо разбирающимся в литературе.
Но на самом деле ответ на последний вопрос лежит на поверхности. В 1939 году Эльма во всем призналась мужу, и тот, дав ей развод, выгнал ее из дома и запретил когда-либо встречаться с детьми. И когда Эльма постучала в дверь Зингера, держа в руках чемодан со своими вещами, он просто не мог не впустить ее. Это была первая женщина, которая ради любви к нему бросила все — обеспеченный образ жизни, положение в обществе, детей. И навалившееся на Башевиса-Зингера чувство вины и чувство ответственности за ее судьбу в итоге вынудили его дать согласие на брак с Эльмой.
14 ноября 1940 года Эльма Хайман-Вассерман и Исаак Башевис-Зингер сочетались законным браком. Правда, не по еврейскому обряду, а в Нью-Йоркской мэрии. Друзья Зингера полушутя говорили, что главной общей чертой молодой пары была скупость, и Эльма с Айзеком умудрились сэкономить даже на свадьбе: так как в тот день в мэрии не было клиентов, то регистрировавший браки судья, согласился провести церемонию бесплатно.
