Конический командный отсек был покрыт квадратными черными термозащитными плитками. Жилой модуль в сдутом виде лежал на командном отсеке, словно большой непропеченный пончик, закрепленный желтыми нейлоновыми ремнями, чтобы он не хлопал. К этому кораблю не был пристыкован посадочный модуль – в этом и состояло главное отличие этого корабля от того, на котором она чуть было не прилетела на Марс.
– У нас хранились три таких: седьмой, девятый и пятнадцатый, так что если с этим будут проблемы, у нас есть два запасных, с которых можно будет снимать детали, – сказал Макаллистер. – Сконструировать и построить новый корабль мы не успеваем. Придется обойтись тем, что есть.
Дженсен не удивилась. В НАСА ничего никогда не выбрасывали: одним из главных принципов работы агентства было то, что там не считали нужным заново изобретать колесо. «Орионы» непосредственно базировались на проверенных технологиях старых «Аполлонов», которые почти сто лет назад доставили человека на Луну. А еще они были последними, построенными НАСА, пилотируемыми кораблями. Даже спустя двадцать один год иных способов доставить людей в космос не появилось.
– Честно говоря, – заметил Макаллистер, – я даже не ожидал, что он окажется в таком хорошем состоянии. Надо будет заменить батареи и гироскопы. Поставить новые астродатчики, установить поглотители углекислого газа… но в целом он готов к полету хоть прямо сейчас.
Дженсен понимала, насколько это важно. Программа Макаллистера имела жесткие сроки – надо было учитывать реалии и укладываться в заданные рамки. Техники начали перемещать корабль в громадный цилиндр имитатора, и она отвернулась, чтобы больше на него не смотреть. Все-таки она была астронавтом. Ей доверили «Орион-6» – это был ее корабль. А потом все пошло не так. Вся ее жизнь рассыпалась на кусочки. Зачем он ей это показывает? Зачем было рассказывать ей про 2I, когда его держат в тайне от всего мира? Чего он от нее хочет?
Макаллистер не был жестоким человеком, он все прочел по лицу Салли Дженсен, и он повел ее из наблюдательного пункта по коридору к пустому конференц-залу, где можно было поговорить.
РОЙ МАКАЛЛИСТЕР. Салли Дженсен знала этот корабль лучше всех. Она пилотировала его к Марсу – до половины пути, – а потом обратно. Я доверял своим служащим, своим ученым и инженерам, но мне нужен был ее пригляд. Очень многие были против ее участия, но я был уверен: без нее ничего не получится. Я по-прежнему так считаю после всего, что произошло.
– Я хотел поговорить с вами насчет моей команды, – сказал замдиректора.
Он прикоснулся к устройству, висящему у него на ухе, и перед ней открылось окно с несколькими личными делами.
Подняв руку, Дженсен прикоснулась к верхнему. Вокруг нее развернулись фотографии и данные послужного списка. «ХОКИНС, ВИНДЗОР. МАЙОР КОСМИЧЕСКИХ СИЛ США, ТРИДЦАТОЕ ЗВЕНО», – прочла она.
– Военный, – отметила Дженсен, и уголки ее рта тронула улыбка. – Так что если из 2I попрут инопланетяне с лучевым оружием, у вас будет кому дать им бой.
Макаллистер ухмыльнулся.
– Вот уж нет. Задача «Ориона» – установить контакт, а не начать войну. На корабле не будет оружия, иначе нас могут неправильно понять. Хотя если окажется, что инопланетяне действительно желают нам зла, у нас будет готов ответ. Задача Хокинса – выступить в качестве военного аналитика. Если вы заглянете сюда, то увидите, что у него выдающиеся личные качества. Его отобрали в Пентагоне.
– Так вы не сами его выбрали? – удивленно спросила Дженсен.
– Одним из условий, которые Конгресс поставил при утверждении финансирования – это наше прямое сотрудничество с военными. Паранойя въелась глубоко. Однако их выбор я одобряю. Хокинс более тысячи часов работал в космосе, пилотировал X-37d.
Дженсен покосилась на него:
– То есть космоплан-дрон? – уточнила она. Ей кое-что было известно о корабле-роботе, похожем на миниатюрный шаттл без иллюминаторов, который, кажется, предназначался для уничтожения вражеских спутников. – Хокинс управляет этой штукой?.. Но ведь это не то же самое, что пилотирование космического корабля, когда ты находишься внутри него, а не – в бункере в Неваде, работая джойстиком.
