— Я уже однажды с ним разговаривал.
— Попробуй еще раз, — приказным тоном сказал Галкин.
Когда гибнет главный свидетель, это подозрительно, пресса не преминет раскрутить очередной скандал. Лучше всего, когда человек сам признает свои заблуждения публично.
— Антон, убеди его, что за рулем джипа он видел другого человека угонщика.
— Я попробую. Но все же, если он не согласится…
— Тогда пусть он исчезнет с концами — так, чтобы его тело никогда не нашли, — тихо проговорил Галкин-старший.
— Хорошо. Извините, что побеспокоил. Галкин прикрыл глаза, давая понять, что разговор закончен.
— Долго мы будем колесить? — поинтересовался Сэм, то и дело бросая взгляды на молчавшую трубку телефона.
— С боссом, наверное, советуется. Я даже могу сказать, какое они примут решение.
— Ну, и?
— Ликвидировать. Но так, чтобы от него и следа не осталось.
Сэм состроил недовольную гримасу:
— Говорить такое легко, а сделать?
— С одной стороны, — принялся рассуждать Пит, — человек, как считают обыватели, — чрезвычайно нежное существо, словно тронул его пальцем, и он коньки откинул. А с другой стороны, я и ты знаем, что прикончить кого-нибудь адская работа.
— Да уж, — вздохнул Сэм, — по затратам сил покруче, чем дрова колоть. Слесарюге на пятнадцать сантиметров гвоздь в череп загнали, а он все еще живой был.
— Голову можно насквозь проткнуть, а человек живой останется, — с видом знатока произнес Пит. — Дело в том, что мозг погибает только при динамическом ударе, когда в него пуля входит, возникает волна сильного давления, как круги на воде расходятся. А так, можно вязальную спицу в одно ухо воткнуть и через другое вытащить, человек живой останется. Поэтому тебе гвоздь повертеть и пришлось, чтобы мозги перемешать.
— Человек живуч, — согласился Сэм. — Если не умеешь с ножом обращаться, черта с два прирежешь.
— Убивать — целое искусство, — согласился Пит. И в это время зазвонил телефон.
— Да. Ждем вашего звонка.
— Ожидайте меня на старом стадионе, возле школы. В течение часа буду.
Сэм, не слышавший разговора, ждал от Пита пояснений. Тот сказал:
— Сам решать будет, оно и лучше. Езжай на старый стадион, там, где мы в прошлом месяце неудачника по стойке «смирно» ставили.
Пит и Сэм расхохотались, вспомнив ту идиотскую историю, когда они по ошибке прихватили не того человека, который им был нужен. Вывезли на окраину города и принялись требовать с него, чтобы он уступил Галкину права на помещение, о котором мужик и слыхом не слыхивал. Все его возражения в расчет не брались. Кто ж сразу правду говорит? Язык развязывается, когда пару раз в морду заедут, да пистолетом пригрозят.
— Да, обмишурились мы тогда, — хихикал Пит, ерзая на сиденье, — слава богу, ошибку исправили.
* * *
Забродов уже пришел в себя. Он не сразу понял, где находится. Вокруг него была кромешная тьма, машину трясло на выбоинах. Несколько минут потребовалось на то, чтобы восстановить последовательность событий. Анализировать, почему противник действовал быстрей, чем он сам, Забродов даже не пытался, оставив это на потом.
«Я в багажнике машины», — понял Илларион.
Двинул руками. Ниже локтя он почти их не чувствовал, ему туго затянули веревку. Ноги тоже связаны.
Наконец, Иллариону удалось высвободить голову из грязного вонючего одеяла. Дышать стало немного легче. Забродов принялся сначала напрягать мышцы, затем расслаблять. Минут через десять он достиг того, чего хотел — веревки немного ослабли, а кровь разошлась по конечностям. Теперь он даже ощущал кончики пальцев. Насколько мог, ощупал веревку. До узла так и не добрался, тот находился выше, у самых локтей.
Рывком перевернулся на бок, ударившись головой об жестяной угол небольшого ящичка размером с портфель. Согнул ноги в коленях и сумел-таки захватить пальцами веревку, стягивающую лодыжки. Узел оказался твердым, как скатанный прибоем камешек. Ногти гнулись, обламывались, но веревка не поддавалась.
«Нет, его просто так не распутать!» — Забродов понял тщетность своих усилий.
Ощупал свободный конец веревки. Шнур был не витым, а вязаным. Уцелевшими ногтями Илларион стал ощупывать кривой срез веревки, сделанный ножом.
