Он объехал квартал и остановил машину в узком переулке, проехав метров сто за нужное место.
— Смотри, — Сэм повернулся, оставаясь сидеть за рулем, — вот так хибарка! Я думал, в Москве таких уже нет.
Домик походил на небольшую баню, какие обычно ставят на дачах. Маленькое окошко, печная труба из асбестоцемента. Тут же стояли и два гаража, сложенные из пеноблоков.
— Не похоже, чтобы тут кто-нибудь жил. К таким домам даже таксисты подъезжать боятся по вызову, — проговорил Сэм. — Сразу видно, если ни сада, ни огорода, то цыгане живут.
Дом, к которому прилегал участок, выглядел неживым. Закрытые ставни, прижатые к окнам тяжелыми металлическими засовами.
— Собаки нет? — Сэм заглянул через забор.
— Уже рвалась бы с цепи, лаяла бы, как бешеная, — ответил Пит.
— Тебе виднее, у тебя с собаками свои счеты, — сказал Сэм и перемахнул через забор.
Из небольшого домика их не могли видеть, в углу участка росло несколько густых кустов сирени. Мужчины подкрались к домику с тыльной стороны, и Сэм припал ухом к бревенчатой стене. Секунд десять прислушивался.
— Полная тишина, — прошептал он.
Вскоре они оказались у двери. Пит, присев на корточки, осмотрел замок.
«Снаружи запирали», — решил он и за пять секунд универсальной отмычкой открыл несложный механизм серийного замка.
Хибарка была небольшой, четыре на три метра. Чувствовалось, что хозяин в ней был совсем недавно, диск электроплитки дышал теплом, а в кастрюле стояла еще тепловатая каша, приготовленная из концентрата. Вдоль стены выстроилась батарея пустых бутылок.
— Опоздали немного, — Пит прикрыл дверь и закрыл ее на замок.
Сэм уже рылся в мебели. Отыскал тонкую пачку российских рублей.
— Если деньги оставил, то наверняка вернется. Рядом с дверью стоял старый перекошенный шкаф, дверцы его до конца не закрывались.
— Ждем, — с тоской в голосе сказал Пит, глядя на консервную банку, полную окурков дешевых сигарет.
— А если он не один придет? — поинтересовался Сэм.
— Тем хуже для того, второго.
— А если с бабой?
— Я беру на себя мужика, а ты — его подружку.
— Так не пойдет, — Сэм протянул руку и взял со стола помятый спичечный коробок, в котором зашуршало несколько спичек, — жребий тянуть надо. Я тоже баб убивать не люблю.
— Ты же знаешь, Сэм, планируешь одно, а выходит Другое.
— Не болтай, лучше жребий тяни.
— Я же говорил, тебе бабу убирать придется, — хмыкнул Пит, показывая Сэму длинную спичку — короткая осталась в пальцах его напарника, только сейчас до Пита дошло, что его разыграли.
— А я тебя за язык не тянул, — хихикал Сэм, — тебе со слесарюгой и разбираться. В свою конуру вряд ли он бабу потащит.
— Не мешай, — Пит с обиженным выражением лица сидел на стуле, запрокинув голову, прикрыв веки.
Могло показаться, что он спит, но охранник бодрствовал. Ему часто приходилось часами ожидать, и он научился впадать в своеобразный транс, когда слух ловит малейший звук, кожа — малейшее дуновение ветра, но в это время в голове не проносится ни единой мысли.
Сэм лишь тяжело вздохнул, ему такие штучки были недоступны.
«Вашу мать, — подумал он, — нет, чтобы приехать на полчаса раньше, сделать дело и отдыхать!»
На улице постепенно темнело, тени сгущались и внутри хибары. Вскоре Сэм даже не мог рассмотреть носки собственных ботинок. Но длилось это недолго.
Вспыхнули фонари, и сквозь прикрытые тонкими занавесками небольшие окна внутрь комнатки упали ртутно-белые пятна света. Сэм беззвучно вращал, зажигалку, даже не глядя на нее. Рука была натренирована до такой степени, что выронить белый цилиндрик охранник не боялся.
По улице то и дело проходили люди, и каждый раз Сэм напрягался, склоняя голову, чтобы выглянуть в окно. Но зря, прохожие шли по своим делам, никто даже не останавливался у малоприметной калитки.
Пит поднял вверх указательный палец и прислушался. Сэм замер, готовый действовать, но пока еще ничего не слышал.
— Вот, — произнес Пит одними губами. Теперь уже и Сэм различил неуверенное шарканье подошв по асфальту. Противно заскрипели давно не мазанные двери калитки, и сквозь небольшое окошечко с треснутым стеклом Сэм увидел пьяного слесаря. Тот шел, понурив голову, расстегнутая куртка почти сползла с плеч и держалась за счет рукавов.
