Яшка Клещ проснулся, но открывать глаза не спешил. Он абсолютно не помнил, что произошло после того, как он покинул вагон трамвая. Помнил случившееся на шоссе, помнил то, как собирал деньги и документы в квартире, помнил, как рассуждал, куда податься.
Дальше существовал один большой черный провал, пустоту которого можно было сравнить разве что с вакуумом. И этот вакуум прочно поселился у Яшки в голове. Любая мысль, не успев начаться, обрывалась и исчезала. Открывать глаза было страшно, черт знает где окажешься.
«А вдруг лежишь на тюремных нарах?» Яшка немного поворочался и почувствовал, что под ним совсем не жесткие доски — поскрипывала кожаная обивка дивана. Такого дома у него не было.
«Значит, все-таки я не вернулся к себе, — подумал он. Чужим был и плед, колючий, пахнущий то ли нафталином, то ли солидолом. — Хорошо хоть не блевотиной, — подумал Яшка. — Я вчера выпил здорово», — решил он, ощутив, что каждый его выдох сильно отдает перегаром, а кровь в голове пульсирует мощными толчками.
Собравшись с духом, Клещ открыл глаза. Это ситуацию не прояснило, он видел над собой потолок с выкрашенными белой эмалью досками. Вместо люстры над ним висела гроздь голых лампочек на хитро загнутом жестком кабеле. Он сел и принялся тереть глаза, чтобы заставить себя посмотреть на мир.
Наконец, он припомнил интерьер, в котором оказался. «Толик Копоть, его дом», — с облегчением вздохнул Яшка.
Он у своих, и пока сам не наделает глупостей, ему ничего не угрожает. В углу комнаты рычал холодильник, сквозь гул компрессора слышалось позвякивание бутылок. Яшка открыл дверцу, и ему захотелось минут на пять засунуть голову в морозильник. Брезгливо отодвинув бутылки с дешевой водкой, Яшка добрался до пива. Дрожавшая до этого рука клещами вцепилась в скользкие от влаги бутылки. Прохлада приятно передалась через ладонь страждущему телу.
— Фу! — наконец-то выдохнул Яшка, когда последняя капля пива скатилась ему в горло.
И только сейчас он обнаружил, что находится в гостиной не один. Перед окном на стуле сидел Толик Копоть и с ехидной ухмылочкой наблюдал за страданиями Клеща.
— Так и испугаться можно, — промокнул носовым платком пену с губ Яшка.
— По себе знаю, пока пива не дерябнешь, ничего вокруг не видишь. Вот я и подождал, пока ты в себя придешь.
— Какой-то ты странный, — разглядывая Колотя, признался Яшка, — то ли я перебрал, то ли ты чего задумал.
— Задумал, — подмигнул Толик приятелю, — и, по-моему, неплохо получается. Ты говорил, что мужика видел, который за рулем «мерса» сидел?
— Видел. Он сперва еще на меня двинулся, а потом испугался и на пяту дал.
— Похож он был на угонщика машины?
— Нет. Тут я голову на отсечение дать могу. Угонщиков многих знаю, у них взгляд совершенно другой. Да и баба с ним в машине сидела видная, такую телку на чужой тачке не катают. Выделывался, наверное, с ней на шоссе, вот девок моих и размазал по асфальту.
— Кстати, одна из них жива.
— Машка, что ли? Она ж последней стояла, — в изумлении воскликнул Клещ, я сам видел, как по ней джип проехал!
— Значит, не Машка. Но одна точно жива.
— Откуда знаешь?
— В новостях передали.
— Да ну!
— Везучий ты, Клещ. Знаешь, кто за рулем сидел?
— Я у него имени и фамилии не спрашивал, да и вряд ли он мне стал бы сообщать. Пристрелить меня мог. Упакованные с собой всегда пистолеты возят. Но у него от страха крыша поехала.
— Это Галкин был, — выдохнул Копоть.
— Ерунда, — махнул рукой Яшка. — Я что, Галкина в телевизоре не видел? Он мужик серьезный, солидный, а тот был лишь бы что — молодой, волосы длинные хвостом конским завязаны.
— Не один Галкин на свете, — засмеялся Копоть, — это сынок его был, Аркашей зовут.
— Ну и что из этого? — пожал плечами Яшка. — Мне-то какая польза?
— Дело в том, что он сейчас отмазаться хочет, говорит, будто у него машину угнали.
— Падла! — проговорил Клещ. — Из-за него мне столько неприятностей.
— За неприятности ему платить придется. Папашка богатый, пусть и раскошеливается.
Яшка уже понял, какую игру затевает Копоть. Он даже забыл о том, что мучится с похмелья, взгляд его просветлел.
— Как, по-твоему, Толик, сколько может стоить свобода его сынка?
