— Большинство из них лояльны короне, — напомнил потный Джефферсон.
— Чтобы испортить мед, достаточно одной паршивой пчелы.
— Значит, нужно эту пчелу раздавить, — полицейский промокнул лоб и скомкал платок в руке. — Пока не пришлось жечь весь улей.
А Генрих вдруг подумал, что жест Джефферсона мог быть красноречивее, агрессивнее. Чуть приподнять руку, чуть крепче сжать кулак, возможно — чуть потрясти им… Но начальник полиции скомкал платок, как нервная барышня, чей кавалер отправился танцевать с другой, и тем не порадовал короля.
— Время для бунта Нестор выбрал неудачное, — печально вздохнул генеральный казначей. — Экстренные закупки продовольствия истощили резервы.
— Потому Нестор и ударил, — объяснил Джефферсон, вытирая пот с толстой шеи. — Неурожай оставил без работы сезонных рабочих, многие от отчаяния сбиваются в разбойничьи банды…
— С которыми вы не в состоянии справиться! — не преминул кольнуть старого недруга Махони.
Полицейский тяжело посмотрел на военного, потом на короля, на лице которого все отчетливее проявлялось выражение неудовольствия, однако уклоняться от словесной дуэли не стал:
— Хочу напомнить, генерал, что Нестор вышвырнул ваши гарнизоны так, словно они состояли из котят.
Махони оказался готов к отпору:
— Те полицейские, которые сохранили верность короне, бежали впереди отступающей армии.
— Половина которой ушла к Нестору.
— Не половина, а четверть.
— Чем вы, безусловно, гордитесь.
— Присутствующим хорошо известно о тонкостях ваших взаимоотношений, синьоры генералы, — язвительно произнес Фаулз.
Премьер-министр заметил, что Генрих вот-вот впадет в бешенство, и поспешил сгладить ситуацию.
— У меня еще не было возможности вступить с Нестором в настоящий бой, — проворчал Махони, перехватив яростный взгляд короля.
— И радуйтесь, — буркнул Джефферсон.
Генрих со значением поднял брови, однако полицейский, к некоторому удивлению короля, его взгляд выдержал. Старый генерал сказал то, что думал, не оскорбил Махони, а напомнил об общеизвестном факте: у Нестора, в отличие от командующего королевскими вооруженными силами, с боевым опытом было всё в порядке. Его мечтали видеть в своих рядах лучшие армии Герметикона, однако дер Фунье решил заняться политикой…
— Армия должна получать денежное довольствие, а казначей решил сэкономить, — подал голос Махони. — Нестор банально купил наши войска.
— Хочу напомнить, что нам нужно было спасать северные провинции от голода, — торопливо произнес Стачик.
— А откуда деньги у Нестора? — осведомился Фаулз. — Он содержит наемников, подкупает наши войска, а это, знаете ли, весьма существенные суммы.
— Проблема не в том, что у Нестора есть деньги, а в том, что их нет у нас, — грубовато оборвал дискуссию король. Помолчал и бросил: — Я хочу понять ситуацию.
«Они растеряны, они в замешательстве, они не знают, что делать. Они справлялись со своими обязанностями в мирное время, но рассыпались, едва начались настоящие трудности. Они…»
«Они не адигены», — сказала бы бабушка, презрительно выпятив нижнюю губу. И Генрих мысленно согласился со старухой: «Да, не адигены».
И Джефферсон, и Стачик, и Фаулз, и Махони — все они обычные люди, волею судьбы занесенные на вершину власти. Превосходный исполнитель, ловкий интриган, прожженный популист и откровенный карьерист — полный набор политических портретов современности. И ни один, к сожалению, не обладает всесокрушающей уверенностью в собственных силах, которой славились чистокровные адигены.
«Эту уверенность должен вселять в них я…»
Тем временем секретарь раздвинул шторы, за которыми скрывалась огромная, во всю стену, карта континента, и Махони, поморщившись, отправился докладывать обстановку:
— Десять дней, которые прошли с начала мятежа, Нестор использовал с максимальной выгодой. Сейчас он полностью контролирует семь провинций левого берега Касы, вплоть до Урсанского озера, которое дер Фунье решил считать северной границей своего будущего королевства. — Генерал выдавил из себя презрительный смешок, однако, никем не поддержанный, поспешил стереть с лица наигранную веселость. — Наместники или примкнули к мятежнику, или были изгнаны. В некоторых правобережных провинциях тоже отмечены волнения, однако Нестор Касу не переходит…
