«А чего их искать-то, коли они дома», – отвечает Кэрол.
«Да нет, своих предков. Хочет выяснить свое происхождение, – говорит она. – Проследить свой род, узнать, откуда он вышел. Многие из них это делают, если уж попадут сюда».
Все ищут свои корни.
И это очень удачно, что его род пошел из какого-то поселка на дальней окраине Сомерсета, потому что заодно они могут славно отдохнуть, прогуляться по Западной Англии. Могут включить в свой маршрут Стоунхендж, собор в Солсбери, Чеддарское ущелье и все остальные места, на которые интересно поглазеть австралийцу. С палаткой и стареньким «фордом» легко подцепить подружку. Ему повезло, что сейчас лето, ее первый год в колледже, да и времена меняются – длинные волосы, короткие юбочки, девчонки с парнями на равных. Вот она в чем, причина, и нечего полоскать мозги насчет чьего-то там происхождения: уверен, что им чихать, найдут они эту Навозную Кучку, откуда он родом, или нет, им лишь бы вдвоем на траве-мураве поваляться.
Мы никогда не согласились бы, если б не эти его чертовы корни.
Но нам пришлось дать разрешение, потому что так уж нынче принято, и неважно, что сказали бы в подобном случае наши собственные родители.
Так не бывает, чтоб всем все доставалось, правда, Рэйси? Но-о, родимая! Я вижу, Дейзи Диксон уж окрутили.
Но когда они уехали, я желал им только хорошего. Мне хотелось быть на их месте. Я думал, как они едут по Англии. Гэмпшир, Уилтшир, Сомерсет, по холмам, по лесам, за тридевять земель. Представлял, как они разбивают палатку и ложатся там рядышком, а кругом пахнет травой и от ночи их отделяет только легкое полотно. Уж я-то мог бы порассказать тебе, девочка, о ночевках под звездами! В пустыне ночью запросто задницу отморозишь. И еще – было это на самом деле или нет, но я не мог не представлять себе, как они находят где-то укромное кладбище, тишина да зелень, и читают надписи на могильных камнях.
Я лично пустился в странствия и поглядел мир, если так можно сказать, только благодаря войне. Но вот вам он, который добрался до Сомерсета аж из самого Сиднея, и вот вам она, которая отправилась с ним, и вот я, который до сих пор живет в Бермондси, до сих пор торчит на отцовском подворье на радость Чарли Диксону. Пивная, букмекерская, автобус в Блэкфрайарс. И Кэрол за пятнадцать лет никуда не вывозил.
«Спорим, у них машина сломается?» – говорю я.
«Спорим, она приедет беременная?» – говорит она.
Лицо у нее кислое, сердитое, словно это я виноват, это меня надо будет ругать в случае чего, потому что не она ведь первая ей разрешила.
Оно и правда – эй вы, парочка, взяли бы да сбежали без предупреждения!
Не знаю, что было сначала: то ли ее дочь выросла и стала получать много всякого, чего ей не досталось, и тогда она решила, что сделала неправильный выбор, то ли она и раньше так думала, но загнала эту мысль подальше, чтобы вырастить Сью. Ей было сорок, почти сорок один. Она не хотела второго ребенка, куда там. Мне кажется, она и Сью-то не хотела. Сюзи была для меня. Иногда я вспоминаю об Эми и думаю: нет на свете справедливости.
«Ну что, спорим, Счастливчик Джонсон? – говорит она. – Рискнешь монетой?»
***
Она снова отпивает кофе, складочка на переносице никуда не делась, и я думаю: если у нее в печке и впрямь не сидит пирожок, тогда в чем тут штука и почему ей так трудно найти слова? И вдруг меня как будто лягают изнутри, и я чуть не подскакиваю прямо здесь, на кровати, потому что все сразу становится ясно как день – надо было догадаться гораздо раньше, дурень я, дурень, и она видит, что я все понял, поскольку сразу начинает говорить, точно я дал ей зеленую улицу. Сверкает на меня своими карими глазами, как она умеет, и говорит: «Пап».
Она говорит, что зимой Энди возвращается в Сидней и она хочет улететь с ним, чтобы вместе жить там. Хочет насовсем переехать в Австралию.
Вот я и влип. Дай им палец. Сначала они едут в Сомерсет, а потом улетают в Австралию. Я думаю: сегодня как сяду в «Карету», так и не слезу.
Она кладет ладонь мне на руку и сжимает ее, точно хочет сказать, что сейчас, пускай на одну минуту, это касается только нас с ней – ее дружок Энди временно за бортом, – и мы одни должны решить, что будет дальше. Как будто запрети я ей, и она послушается.
